― Итак, вам нравится верховая езда? ― спросил Дюк, подойдя к ней достаточно близко, чтобы она могла ощутить жар его тела.
― Мне кажется, она хочет, чтобы на ней покатались, ― сказал Джефф, его взгляд скользнул по телу Дары: от новых штанов для верховой езды до облегающей рубашки, которая была заправлена в брюки, и ниже до черных кожаных сапог на трехдюймовом каблуке. Она выглядела соответствующе.
Сдавшись, Дара подтвердила:
― Да, я люблю, когда меня объезжают.
― Это правильный подбор слова? ― спросил Дейв.
Дара проследила взглядом за кнутом, который пролетел в воздухе вперед и назад, и конь заржал где-то позади.
Дюк обхватил руками талию Дары и грубо притянул ее к себе, в то время как один из братьев подошел вплотную к ней со спины, и она почувствовала, как его возбужденный член упирался ей в попку сквозь тонкую материю брюк для верховой езды. Дюк припал к ее губам, заставляя открыть рот, Дара подчинилась ему, позволяя его языку исследовать ее рот. Один из сыновей начал снимать с нее брюки, и Даре нужно было понять, кто это был, поэтому она попыталась обернуться в объятиях Дюка, но он ей не позволил.
Он прервал поцелуй.
― Не заставляй Дейва отшлепать тебя сию секунду. Будь паинькой и, возможно, тебя не накажут.
Ее кружевные белые стринги стали мокрыми от одной только мысли, что кнут могут применить к ее попке. Она извивалась, пока с нее медленно стаскивали брюки до лодыжек, а затем отодвинули в сторону ее трусики и бесстыдный палец пробрался в ее киску.
― О боже, она такая мокрая и готовая. Отец, позволь оттрахать ее сзади сейчас же. Даре показалось, что это сказал Джефф.
― Нет, она оплатила полную стоимость за четыре дня и получит их! Дюк разорвал ее рубашку, груди женщины вывалились наружу и заколыхались от той силы, с которой он это сделал. Дара задохнулась от того, с какой скоростью ее киску начали трахать пальцем.
Она извивалась в руках Дюка, когда тот сжал ее груди друг к другу и его алчный рот накинулся на ее соски. Дара откинула голову назад и застонала, палец одного из братьев трахал ее киску, а Хэнк подошел ближе и начал целовать ее губы, пока его отец ласкал соски ладонями, и от этого трения и влаги, которая осталась на нежной коже, когда он ласкал ее ртом, соски Дары превратились в набухшие пики.
Мужчины подняли ее и отнесли к лошади. Кто-то продолжал восхитительно трахать ее киску пальцем, а Дара слегка двигала бедрами в такт, хоть их мощные руки крепко держали ее, перенося к тому месту, где стоял конь. Дара смогла рассмотреть мягкое одеяло, которое было перекинуто через спину животного, и ее слегка подкинули, палец покинул ее уже истекающую соками киску, и Дару перекинули через спину лошади: теперь ее груди были с одной стороны коня, а ноги висели с другой.
Дара попыталась слезть с лошади, но услышала, как Дюк сказал с явным нарастающим желанием в голосе:
― Разведите ее бедра в стороны, мальчики, я хочу вылизать эту крошку, чтобы она аж орала.
Дара, почувствовав, что ее киска стала мокрой, сказала:
― Отпустите меня, не нужно держать мои ноги.
Но руки мужчин еще туже сомкнулись вокруг ее тела, что причиняло боль, и она снова застонала от того, что была возбуждена их нежеланием подчиняться ее просьбам и от того, что горячее дыхание Хэнка опаляло ее кожу возле мокрой киски.
Дара открыла глаза, и перед ней появился Джефф, который схватил ее за груди, начал ласкать их руками и языком, в то время как она извивалась на спине коня. Животное заржало и повернуло голову к ним, грива щекотала спину Дары, и в этот момент язык Хэнка проник в ее киску, а кто-то шлепнул ее по заднице кнутом. Кисточка кнута хлестнула в самый критический момент, и Дара кончила, громко вскрикнув, и ее крик отразился от стен каптерки.
― Я хочу трахнуть ее, отец, хочу, чтобы она вопила, ― сказал один из сыновей.
Но ничто не могло остановить Дюка. Пока Джефф ласкал ее груди, один из сыновей держал в руках кожаный кнут и выписывал им по ее спине восьмерки, а Дюк в это время вставлял и вытаскивал палец из ее киски, которая теперь была мокрой от ее собственных соков, и приступил к ласкам языком. Дара не могла ни на что опереться, чтобы придвинуть киску ближе к его рту, поэтому сказала:
― Засунь в меня пальцы.
Дюк сделал, как она просила, коснувшись пальцем нужной точки внутри, а языком ласкал ее клитор, словно лакал молоко как кот.
Дара не могла сдержаться, когда сладострастное тепло начало подниматься от кончиков пальцев на ногах к ее киске. Одно последние проникновение его пальца в ее женское естество и она завыла и захныкала от удовольствия в губы тому из сыновей, который стоял перед ней и заглушил ее экстаз поцелуем. Затем мужчины сняли ее с коня, она обмякла от полученного удовольствия в их объятиях.