Как члены общества Красного Креста мы должны добиваться строгого выполнения всеми гражданами правил уличного движения и в первую очередь личным поведением показать всем пример.
Поведение Тетерина осудили, и он обещал впредь быть более осторожным на улице.
Пока не подошла очередь
Городское соревнование санитарных дружин проходило в саду при доме пионеров.
Дружины прибывали одна за другой. Дом был похож на встревоженный улей. Красные кресты на повязках ребят показывали, что собравшиеся — люди одной организации, одних интересов. Эти интересы объединяли их, но все же каждая дружина хотела занять первое место в соревновании.
Пока ребята ходили по дому и саду. Здесь с ними проводили беседы, занимали их викторинами, играми…
— А кто скажет, что означает слово «микст»? — спрашивает пожилой врач ребят, с которыми он беседовал. — Как вы переведете это слово на русский язык?
Не знаете? А слышали вы такое слово — «микстура»?
— Это лекарство.
— Какое?
— Жидкое. Микстуру пьют.
— Так. Но если мы разведем в воде английскую соль, чтобы выпить, будет это микстурой? Нет. Микстурой мы называем такое лекарство, которое состоит из нескольких веществ, это — смесь лекарственных веществ. А слово «микст» означает «смешанный». Здесь как бы смешиваются поражения разных видов и это очень осложняет работу по оказанию первой медицинской помощи.
Вот, например, у человека ожог лица и он находится на участке, зараженном каким-нибудь удушающим оправляющим веществом, без противогаза. Что вы будете делать?
— Перевяжем лицо.
— А пока он будет дышать отравленным воздухом?
— А как же надевать противогаз на обожженное лицо?
— Вот я вас и спрашиваю, что делать. Начинать надо всегда с того, что человеку более угрожает, что опаснее для его жизни. Что опаснее в данном случае — ожог или вдыхание удушающего газа?
— Вдыхание газа.
— Значит, надо надевать противогаз.
— На обожженную кожу? Это же как больно будет!
— Больно. Зато будет спасена жизнь человека. Если оказывают помощь двое, то пока один достает запасной противогаз, другой может набросить на лицо пострадавшему косынку. Ведь маска противогаза не стерильна, а место ожога надо защищать от загрязнения.
А «замок» все вы умеете делать?
— Умеем!
— Проверим. Подойдите сюда кто-нибудь. Вот вы! Давайте сделаем «замок». Верно мы сделали?
— Верно!
— Нет, неверно.
— Что же тут неверного?
— Присмотритесь! Каждый из нас держит правой рукой свою руку, а левой — чужую. А лучше делать наоборот: левой рукой держать свою правую, а правой — чужую. Почему? Да потому, что у нас правая рука более сильная и более ловкая. Обе руки у каждого человека одинаковы по размерам, поэтому нам нетрудно захватить своей левой рукой свою правую, а вот какой будет рука другого человека, мы не знаем… Может, она толстая, большая, и ее трудно будет охватить. Тут правая рука нас скорее выручит, чем левая.
— Ох, век живи — век учись, — вздохнул кто-то.
— Ребята, кто хочет прослушать художественное чтение, подходите сюда, — раздался в конце коридора громкий женский голос.
Слушатели быстро организовали группу.
— Ребята! Я прочту вам небольшой отрывок, взятый из книги современного советского писателя Виктора Бакинского «Ученические годы Андрея Шабанова». Описываемое происшествие произошло в мае на Волге. Группа школьников в возрасте 12–13 лет отправилась купаться. Среди них был и Игорь Поля́чек, который плавал не очень хорошо, но от товарищей почти не отставал.
Дальше автор пишет:
«Я беззаботно сидел на горячем сыпучем песке и „блинчиками“ пускал по воде плоские камешки. Игорь с Мишкой и Федянькой возились на барже, ныряли со стойки… Солнце жгло сильнее с каждой минутой. Небо было чистое, и белые маленькие облачка сонно клубились на краю его, за Волгой. В реке покрикивали, плескались, делали „винт“, бурля руками воду, хлопали ладошками по воде.
Я взглянул в сторону баржи. Саженях в двух от нее мелькнула черная голова и исчезла. Мало ли голов мелькают, опускаются в воду и снова появляются? Но иногда невольно приглядываешься: где появится она вновь? Вынырнули из воды Мишка с Федянькой. А та, черная стриженая голова, голова Полячека, как-то странно мелькнула на поверхности и снова исчезла. И еще раз, еще раз. Дернулась из-под воды рука Полячека и тоже исчезла. Это был сигнал, если, конечно, Игорь не дурачился. Я поднялся, пошел к реке. Игоря не было. Чувство ужаса охватило меня.