Неандерталец сразу почувствовал его встревоженность:
— Чито сылучилося?
И ведь не будешь пересказывать все эти рассуждения.
— Вода… Большая вода.
Пожалуй, именно такими словами лучше всего объяснить дикарю их положение. Кажется, аборигену его слова ничего не сказали.
По пути домой Михаил продолжал рассуждать. Если сейчас ледниковый период — на каком бы этапе он ни был, но на севере лежит ледник. Если ледник, то он перекрывает выход северным рекам, вот они всё и затопили.
Стоп! Летом ведь воды не было. Тогда получается, что ледник намёрз за зиму, а весной… Северные реки начинаются где-то в Тибетах-Гималях. Весна на юге начинается раньше. Реки вскрылись и потекли на север. А здесь ещё всё замёрзшее. Понятно. Половодье это называется. Или паводок? В чём разница, Михаил уже из курса природоведения не помнил.
Домой зашли вполне спокойно, без криков и ненужной истерики. Молодой просто не представлял всей угрозы, а вождь уже давно натренирован перепадами женского настроения. К этому за последний месяц добавились круглосуточные побудки. Малышня с какой-то маниакальной синхронностью умудрялась проголодаться или обосраться. Вот и получалось, что без способности психологически отгораживаться можно с ума сойти. После той вспышки осенью Михаил перестал реагировать на подначки окружения и снова, как когда-то, закапсулировался, превратившись в мудрого индейского вождя. Он даже думал трубку вырезать, для солидности. Но потом решил, что протирание очков вполне заменяет ритуал раскуривания трубки.
— Мать! — Крикнул он с порога. — Накаркала!
— Ты кого имеешь в виду, ПАПАША? — Хмыкнула Ольга и обвела взглядом соседок.
Михаил смутился только на секунду. Опасность открыла в нём потаённые резервы, где хранился чёрный и пошлый юмор.
— Тебя и имею. Вот вчера, например, поимел…
— Ты подожди, не отвлекайся. — Нахмурилась жена. — Что я там накаркала?
— Накаркала? А! Это… Ты же говорила достать все овощи? Говорила?
— Ну, говорила. Я имела в виду, что все виды овощей.
— Получи и распишись! — Радостно оскалился вождь.
— Сапегин, мля! Ты можешь по-русски разговаривать?
— А я на каковском?
Его физия деревенского дурачка-простачка у Станиславского не прокатила бы, но для сельской местности вполне сойдёт.
— Сапегин!!!
От искр из глаз Ольги можно было бы костры зажигать. Михаил решил сбавить обороты:
— Ты у нас мать семейства. Вторая после меня. Самая старшая и умн…
— Почему это я вторая? И ты назвал меня старухой?!..
Кажется, шуточки мужа разбередили ей нервы, и без этого натянутые круглосуточными дежурствами с детьми. Теперь каждая фраза переделывалась в сознании женщины, оборачивалась против Михаила. Тот только стоял с разинутым ртом, не успевая отвечать. Даже не пытался — знал, что это только навредит.
Ира решительно встала перед Ольгой. Уже открыла рот, но потом поняла, что тут кое-кто лишний греет уши. Дела семьи — это дела семьи.
— Йв, Галё. Сходите, проверьте лошадей… Сейчас.
И шикнула на мужа с женой, решивших продолжить перепалку. Подождала, когда ошарашенная перепалкой девушка выскочит. А ведь действительно ошарашенная. Даже ребёнка оставила, хотя всегда таскает его с собой, несмотря на не исчезнувшую до конца послеродовую хромоту. Вот в окне мелькнули фигуры аборигенов, ушедших к одной из лужаек неподалёку, где привязали лошадок.
Вынужденное молчание немного успокоило нервы. Ситуация явно вошла в колею. Но, по мнению Ирины, требовалось закрыть вопрос, а не откладывать его. Вздохнув — будет больно, она задрала подол и опёрлась в стойку с полками.
— Чего смотрите? Помните, что было осенью? Вам снова нужен козёл отпущения. Вот я и побуду.