«Четвертая империя» являлась одновременно и органической частью детско-юношеской самоорганизации, и ее особым случаем. Как органическая часть она вобрала в себя весь состав базовых мотивов, двигавших подростками. Это и тяга к созданию своего автономного пространства с секретными кодами, и стремление уйти из-под официального идеологического и социального контроля, и критическое отношение к существующим порядкам, и преступные тенденции, и либидозные импульсы, и страсть к риску.
Как отдельный и уникальный случай она выразила реставраторскую перспективу, связанную со встраиванием страны в лоно рыночно-капиталистической системы. Эта интенция резко расходилось с приверженностью к изначальным установкам советского государства на освобождение и защиту трудящихся, определявшей лицо юношеской оппозиции 1930-х. Нетипичной она была и подражанием противнику, и своим предвосхищением феномена ренегатства, или предательства элиты, просматривающимся за позицией ее участников. В данном отношении протестные сообщества, складывавшиеся внизу социальной пирамиды и аккумулировавшие недовольство реальными проблемами своей среды, были более фундированы, чем эта группа подростков из советской «верхушки», сполна пользовавшаяся привилегиями своего слоя и не идентифицировавшая себя с государством, которое их предоставляло.
Однако при всех отмеченных качествах было бы ошибочно оценивать ее по меркам взрослых радикальных сообществ, а ее заявку на совершение переворота и переделку страны рассматривать как руководство к практическому действию. Как уже подчеркивалось в этом очерке, игровое начало, пронизывавшее активность нелегитимных подростковых групп, задавало стиль поведения, который мог быть неадекватен привычкам их участников в обыденной жизни, и планку притязаний, не соответствующую их реальным возможностям. Однако констатация этого факта не отменяет другого — выражения индивидуальных и коллективных наклонностей участников в выбранной специализации игры/организации, структуре и распределении ролей, моделировании идеального, по их понятиям, образа будущего, а также личной ответственности каждого за свои слова и поступки.
Сокращения
ГАРФ — Государственный Архив Российской Федерации
РГАСПИ — Российский Архив Социально-Политичекой Истории
ЦА ФСБ РФ — Центральный Архив Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации
ЦГАМ — Центральный Государственный Архив города Москвы
Источники
ГАРФ. Ф. 2306. оп.69. Д. 2291. Докладные записки и сведения работников НКП и его местных органов о работе школ в 1936/ 1937 г.
ГАРФ. Ф.2306, оп.69. Д. 2357. Стенограмма совещания наркомов просвещения автономных республик и заведующих краевых и областных отделов народного образования
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.2. Д. 131. Протокол, постановления III Пленума ЦК ВЛКСМ и материалы по его подготовке
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23, Д.1188. Записки, справки и другие документы Отдела школьной молодежи, комитетов ВЛКСМ, административных органов о негативных явлениях в воспитательной работе с учащимися школ
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23.Д. 1234. Справки, сводки, информации комитетов ВЛКСМ. Январь-февраль 1937 г.
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23. Д. 1245. Записки, заявления в ЦК ВКП(б), ЦК ВЛКСМ, НКВД и комитеты ВЛКСМ о политических ошибках комсомольских работников на местах.
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23. Д. 1255. Докладные записки, справки отделов, комитетов ВЛКСМ о состоянии работы комсомольских организаций
РГАСПИ. Ф. М-1 оп.23. Д. 1257. Записки, справки помощников начальников политотделов по комсомолу на железнодорожном транспорте
РГАСПИ. Ф. М-1, оп.23. Д. 1265. Записка генерального прокурора СССР, информации комитетов ВЛКСМ и другие документы о недостатках в работе школ.
РГАСПИ. Ф. 17, оп.126. Д. 3. Докладные записки секретарям ЦК ВКП(б)
РГАСПИ. Ф.17, оп.120. Д. 237. Докладные записки, информационные сводки, справки ЦК ВЛКСМ, инструкторов ЦК ВЛКСМ
ЦА ФСБ РФ. Д.Р-788. Уголовное дело «4-я Империя». Т. 1–2.
ЦГАМ. Ф. П-634, оп.1. Д. 487.Секретные докладные записки в МК и МГК ВЛКСМ, МК и МГК ВКП(б)