Со стороны левых нашлись те, кто подло и мелочно предположил, что отмежевание, сделанное САНО по отношению к ЭТА было условием испанского правительства, чтобы позволить поездку сапатистской делегации на земли Иберии. В нашем отмежевании от левого терроризма нет ничего нового, оно существует со времен создания САНО, почти 20 лет назад, и даже больше.
Если сегодня мы должны отказаться от участия во встрече «Шанс слову», это не из-за того что критика, упреки или мелочные обвинения лишают нас сна. Это вызвано тем, что исходя из нашей этики мы не можем участвовать во встрече, идея проведения которой не будет опираться на поддержку ВСЕХ национальных сил Страны Басков и вместо того, чтобы стать пространством для дискуссии и размышления о путях будущего Страны Басков, рискует превратиться в трибунал для суда над отсутствующими.
Ответственность за неспособность убедить в участии организации басков лежит целиком и полностью на САНО, в частности на ее представителе — Маркосе (без военного звания, для тех, кому это не нравится). Наше слово, вместо того чтобы убедить в участии, ранило многих честных и благородных людей в Стране Басков. Несмотря на то что мы никогда не хотели этого, это случилось. Мы искренне сожалеем об этом.
Мы хотим попросить прощения у всех тех в Стране Басков, кому мы причинили боль. Хотелось бы, чтобы однажды они смогли простить нас, потому что прощение между братьями не оставляет места для обид.
Насчет вызова на проведение дебатов, сделанного нам судьей Гарсоном, мы прождали достаточно времени. Судья Гарсон, несмотря на то, что был инициатором, предпочел сохранить молчание. Таким образом он доказал, что он хорош только для того, чтобы допрашивать после пыток заключенных, чтобы фотографироваться с семьями жертв терроризма и чтобы проводить кампанию по самовыдвижению на Нобелевскую премию Мира, но не решается вступать в дебаты с тем, у кого есть хоть чуть-чуть мозгов. И это не потому что я владею словом лучше него, дело просто в том, что он привык манипулировать законами, когда ему не хватает собственных аргументов. Раньше мы обвиняли Гарсона в том, что он придворный шут. Мы ошибались. Он всего лишь болтун и трус.
Мы хотим поблагодарить организации баскских левых Эрри Батасуна и Аскапена, которые оказались единственными, положительно ответившими на нашу инициативу (или, по крайней мере, единственные, сообщившие нам об этом), а так же всех тех, кто от себя лично или от имени своих коллективов, поддержал наше предложение.
Может быть однажды мы научимся подбирать нужные слова, чтобы выразить те нежность, уважение и восхищение, которые чувствуем по отношению к народу басков и его политической и культурной борьбе.
Может быть однажды эта встреча станет возможной, и слову будет дан шанс и найдутся пути завтрашней независимости, демократии, свободы и справедливости, которых заслуживает народ басков и все народы мира.
Из гор юго-востока Мексики.
Субкоманданте Маркос.
Мексика, 24 февраля 2003 г.
Другая география
Век XXI. Новый век повторяет привычки своего предшественника — политические предложения строятся на подчинении или исключении других. Что нового? Как и раньше, сегодня прибегают к войне, лжи, притворству, смерти. Власть заставляет повторяться одну и ту же историю и пытается убедить нас в том, что на этот раз все будет по-другому.
Подготовленный неолиберализмом проект переустройства мира — не что иное как повторение попытки построить Вавилонскую башню. Согласно рассказу о Сотворении мира, люди, решившие подняться до небес, договорились осуществить неслыханный проект — построить башню такой высоты, что достигнет неба. Христианский бог наказал их за эту гордыню разнообразием. Люди, говорившие на разных языках, не смогли продолжить строительство и отказались от этой затеи.
Неолиберализм претендует повторить то же самое, но не для того чтобы достичь невозможного неба, а с тем, чтобы окончательно избавиться от разнообразия, которое считает проклятием, и чтобы обеспечить бесконечность и неизменность сложившейся в мире власти. Мечта о вечности — величайшее стремление любой власти, известное с самого с начала письменной истории.
Но идея неолиберальной Вавилонской башни обусловлена не только необходимостью достичь всеобщей однородности, требуемой для ее построения. Одинаковость, разрушающая разнородность — это одинаковость в сравнении с одной-единственной моделью. «Сделаемся точно такими же как это», говорит нам новая религия, религия денег. Люди не должны быть похожи ни сами на себя, ни одни на других, а именнно на эту схему, которую навязывает тот, кто подчиняет их, кто правит ими, кто находится на вершине этой башни, именуемой современным миром. Внизу находятся все отличные. И единственное равенство, допустимое на нижних этажах — это равенство в праве отказаться от этих отличий или пожизненно их стыдиться в случае отказа от отказа.