Но меняют географию не бомбы. Бомбы изменяют лишь ее передел, контроль над ней. Здесь, на этом пространстве, исчерченном точками и стрелками, сегодня правит один, а завтра будет править другой. Это называется «геополитикой». Географические карты указывают не столько природные богатства, людей, культуры и истории, сколько тех или того, кто является хозяином всего этого.
Все человечество для власти — это ребенок, который может быть послушным или непослушным. Бомбы лишь напоминают человеческому детенышу о том, насколько целесообразно быть одним и насколько нецелесообразно быть другим.
Сегодня оказывается, что у иракских гражданских лиц, мужчин, детей, женщин и стариков, и у процветающего североамериканского предпринимателя есть нечто общее. Он производит крылатые ракеты, а они их получают. Армии Соединенных Штатов и Великобритании — это лишь милые почтальоны, объединяющие две столь взаимноудаленныe точки. Так что нам остается лишь поблагодарить таких людей, как Буш, Блэр и Аснар, за то, что они побеспокоились родиться в наше время. Без них современная география была бы просто невозможна.
Но эта война — не против Ирака, точнее, не только против Ирака. Она против любой попытки, в настоящем или в будущем, не подчиняться. Это война против неподчинения, то есть, против человечества. Эта война является мировой как из-за множества вызываемой ею последствий, так и, и прежде всего, из-за этого «нет!», которое она вызывает.
Трагикомическая ось Буш-Блэр-Аснар и более мелкие мошенники из некоторых западных «демократий», развязавшие эту войну, уже потерпели свое первое поражение. Они попытались убедить нас в том, что Ирак находится на Ближнем Востоке и не вышло. Как гласит любой уважающий себя географический справочник, Ирак находится в Европе, в Соединенных Штатах, в Океании, в Латинской Америке, в горах юго-востока Мексики и в этом непокорном всемирном «нет!», рисующем новую карту мира, где достоинство и стыд превращаются в дом и знамя.
Демонстрации по всей планете подтверждают, кроме всего прочего, что эта война направлена против человечества.
И если кто-то лучше всех усвоил, что Ирак находится сегодня в любом месте планеты — это молодежь. Пока другие смотрели на карты и утешались, подсчитывая, сколько тысяч километров отделяет Багдад от их собственных домов, молодежь поняла, что цель этих бомб (разрывных и дезинформационных) — не только территория Ирака, но и наше право быть другими.
И когда молодой человек пишет «нет!» на транспаранте, в виде граффити, в тетради, в голосе, он говорит не только «нет войне в Ираке!», но и «нет новой Вавилонской башне!», «нет единообразию!», «нет единовластию!». Потому что пользующиеся этим «нет!», как кистью, с этим «нет!» в руках и во взгляде, пишут и предвосхищают новую географию.
Как Полифем, циклоп из греческой мифологии, власть превращает ненависть к отличному в свой единственный глаз. Она сегодня действительно очень сильна и кажется непобедимой. Но как когда-то давно уже случилось с Полифемом, некий призрак, по имени «никто», бросает вызов сегодняшней власти.
Потому что когда власть имущие говорят о других, они называют иx обычно презрительной кличкой «никто». И этим самым «никем» стала уже большая часть планеты. Если деньги хотят воссоздать мир в виде башни, удовлетворяющей их высокомерие, «никто», который вращает колесо истории, тоже мечтает о другом мире, но круглом, способном с достоинством, то есть, с уважением, вместить в себя все существующие в нем различия. Не о небе мечты человечества, а о земле.
И таким образом «никто» подтачивает фундамент новой Вавилонской башни.
Потому что земля кругла для того чтобы вращаться.
В мире, который вот-вот родится, в отличие от мира этого и всех предыдущих, чье создание приписывается различным богам, когда кто-то спросит: «кто создал этот мир?», ответом будет: «никто».
И чтобы предсказать этот мир и начать его строить, необходимо смотреть в географии времени далеко вперед. Тот, кто вверху, близорук и ошибается, когда путает зеркало с биноклем. Тот, кто внизу, «никто», пока даже не встает на цыпочки, чтобы предугадать то, что наступит.