- Нет, - сказала Наташа, но как-то без огонька и должной твердости, а потому Сэм настоял. Это было ужасной, ужасной ошибкой, хотя в этом он бы не признался никогда и никому, а Наташа так и вовсе была бы последней в таком списке.
Именно упрямство и ненадлежащее знание привычек Стивена Гранта Роджерса привело к тому, что теперь они втроем (еще и Тора прихватили!) стояли в темной гостиной Капитана Америки и, затаив дыхание, ждали, пока тот вернется с вечерней пробежки. Шторы, на их счастье, были плотными и не пропускали с улицы ни единого проблеска рано зажегшихся уличных фонарей. Торт стоял на журнальном столике, Тор сел на диван, а Наташа с Сэмом заняли позицию посреди гостиной, готовясь закричать «Сюрприз!» и зажечь свечи, как это было принято в веселом двадцать первом веке. В сороковых, наверное, и таких крохотных свечек-то не было, не говоря уже об огромных размеров тортах, способных вместить их аж девяносто семь штук.
- Плохая идея, - шепотом сказала Наташа, сохраняя тем не менее полную неподвижность. – Может, он вообще не вернется сегодня – посмотрит салют, заглянет в несколько баров.
- Стив? – так же тихо возразил Сэм. – Мы об одном и том же Стиве говорим?
Наташа лишь фыркнула, и снова воцарилась тишина.
- Меня беспокоит, что мы не нашли Барнса, - снова заговорила Наташа через минуту.
- Он бы сдал нас Стиву и испортил бы весь сюрприз, - с неприязнью ответил Сэм. – Друзья навек, все дела. Чертов отморозок.
- Ты ревнуешь, - ровно заметила Наташа, но по голосу слышно было, что она улыбается. – Он его лучший друг, а не ты.
- Да я…
- Тихо, - пророкотал Тор, который умудрялся рокотать даже шепотом. – Друг Стивен…
Наташа с Сэмом замолчали и услышали, как о дверь что-то глухо ударилось, потом зазвенели ключи, и в коридор квартиры упала полоска света с лестничной площадки. Все, затаившиеся в комнате, приготовились.
- Подожди, - странным голосом выговорил Стив. Кажется, он задыхался. – Господи, - почти простонал он, - дверь…
Послышался щелчок закрываемой двери и снова тяжелое дыхание Стива.
Сэм уже шевельнулся, чтобы выяснить, не ранен ли Кэп, но Наташа крепко сжала его запястье и наступила на ногу, что на ее личном тайноязе означало: дернешься – убью.
Из коридора послышался длинный стон и тихий шепот, какие-то причмокивания и звон пряжки расстегиваемого ремня. Сэм почувствовал, как внутри у него все сжимается: Стив пришел, но не один, и их «сюрприз» - действительно очень, очень плохая идея. Потревожить, а то и спугнуть того, кто не был на свидании не только в этом веке, а, может, и вообще никогда? Да Сэм скорее дал бы отрезать себе что-нибудь не слишком ценное! Хватка Наташиной ладони стала железной, Тор почти не дышал, лишь тихо сползал по дивану, чтобы его голова и плечи не были видны от двери – гостиная была проходной. И да, в спальню было не попасть другим путем. Разве что через окно, но, судя по тяжелому дыханию и коротким, отчаянным стонам, Стиву сейчас было не до столь экзотических способов проникновения в собственное жилище.
- Влипли, - одними губами произнесла Наташа, почти касаясь уха Сэма. Тор тем временем бесшумно съехал на пол, проявляя не свойственную ему тактичность. – Садимся, - приказала Наташа и потянула Сэма вниз. Оставалось надеяться, что в комнате достаточно темно, а Стив достаточно увлечен своей дамой, чтобы не заметить незваных гостей и дать им возможность по-тихому выбраться отсюда и сгореть со стыда. Ну, Сэм был готов сгореть, за Наташу и Тора он говорить не мог. И не хотел. Не сейчас, когда из коридора доносятся звуки быстрых, крепких поцелуев и шорох одежды.
- О, Боже, да… еще так сделай. Господи, - Стив стонал, а в голосе его было столько жадной нежности и жажды, что Сэм бы покраснел, если бы ему позволял цвет кожи. Или побледнел. Или вообще провалился бы сквозь землю. Последний вариант нравился ему больше первых двух. Однозначно – провалиться было отличной идеей. Куда лучшей, чем прийти сюда сегодня, чтобы, сидя на полу, наблюдать за интимной жизнью Капитана Америки из, так сказать, первого ряда.
- Хочу тебя, - отчетливо прошептал Стив между стонами. – Если бы ты… о, Боже. Где ты науч… я больше никогда не смогу смотреть на твои губы и не…
Видимо, дама свое дело знала, потому что догадаться о том, что она сейчас вытворяет с членом доблестного Капитана, не составляло труда – слишком уж громко он выражал радость от того, что эта крошка творила своим ртом. Наташа с удобством расположилась на полу и привалилась к плечу Сэма. Не было похоже, что ее волновало происходящее. Ну, или она это хорошо скрывала.
Тем временем из коридора послышались звуки борьбы, и кто-то кого-то неслабо приложил о перегородку. Сэм успел подумать, что Кэп мог бы оставаться джентльменом даже в такой пикантной ситуации и не проламывать дамой стену, когда из коридора послышался хриплый голос, и принадлежал он не Стиву:
- Готов сосать тебе всю ночь, Стиви. Всегда этого хотел.
- Бак… - остальную часть фразы заглушил стон Стива и три едва слышных «Бак?!» из гостиной. Сэму стало дурно. Нет, он был очень, очень толерантен, и… но блядский ебанный пиздец, сейчас он был рад, что не он «лучший друг» Кэпа. В голове не укладывалось. Голова вообще отказывалась думать. Совсем. Наташа рядом тихо фыркнула, а Тор, казалось, устроился удобнее и никуда не собирался. Сэму от новых (или старых?) привычек Кэпа стало плохо. Иисусе, он же все детство читал комиксы про Капитана Америку и его друга Баки! Обо что удариться головой, чтобы не слышать стонов из прихожей, где сержант Барнс отсасывает Капитану Роджерсу? Ой, да ради всего святого, он что, тут самый ханжа? Наташа вон тихо размотала наушники и, переведя телефон в режим без подсветки, включила плеер. У двух суперсолдат с суперслухом в коридоре все равно были сейчас дела поважнее, чем улавливать звуки музыки.
- Бак, - тихо, почти страдальчески выдохнул Стив. – Пожалуйста.
- Пожалуйста – что? – почти промурлыкал чертов Барнс. Сэм готов был его убить. Ну, или попытаться. С безопасного расстояния, конечно.
- Хочу… хочу, чтобы ты – меня.
Сэм мысленно застонал. Вот без информации о том, кто – кого, он бы точно обошелся, вот прям обошелся совсем, всегда. Только бы не слышать этого хриплого голоса с просящими интонациями. Не у Стива Роджерса, которого Сэм с детства считал воплощением правильности и мужества.
- Стиви, - голос Барнса было не узнать. Сэм предпочел бы не слышать ничего из происходившего в коридоре, а ради того, чтобы забыть такие интонации у этого отморозка, он готов был до конца своих дней не прикасаться к алкоголю. Вообще. Никогда. И вообще на дни рождения у него теперь аллергия. Стойкая такая. Девятидюймовая аллергия, больно упирающаяся в молнию джинсов. Черт бы побрал Барнса с Роджерсом и Сэмово доброе сердце, подсказавшее сделать другу сюрприз. Сделал. Больше самому себе. И как теперь Кэпу в глаза смотреть, а?