- Товарищ капитан, вы очнулись!- Вскочив на ноги, радист рванул, куда-то вправо. Бойцы, разговаривающие у Максима, обернулись на шум. В бойце с фуражкой я узнал старшину, который, легко вскочив и хлопнув по плечу собеседника, направился ко мне, но подойти не успел. Радист притащил за руку зевающую девушку в форме военфельдшера, с двумя кубарями в петлицах блеснувших при свете костра. Присев около меня, и явив мне, свои восхитительные коленки, девушка начала опрос-осмотр. Не обращая внимания на старшину, топчущегося рядом, она, осмотрев меня, затараторила:
- Товарищ капитан, у вас контузия и легкие множественные осколочные ранения. Некоторые из осколков, я удалила, когда вы были еще без сознания. Но несколько, осталось - слишком мелкие.
Ну понятно. Это же осколки от брони, которые откололись при попадании бронебойной болванки в танк, когда в нас попали. Я вообще не понимаю, как мы тогда выжили?! Нас в упор расстреливали четыре танка, и первые выстрелы попали рикошетом. Только это нас и спасло. Последующие выстрелы были, когда экипаж уже покинул танк. Посмотрев на девушку, и стараясь не косится на ее колени, что создавало мне определенные неудобство, я сказал, старательно прокашлявшись:
- Вода есть? Пить хочется!- Девушка сразу же достала из санитарной сумки фляжку, и не давая в руки старательно напоила меня. Напившись, я попросил помочь подняться. Подхватив под мышки радист и старшина подняли меня. Подождав, когда поляна со спящими бойцами перестанет кружиться, обнаружил, что стою в одних кальсонах и с перевязанной грудью. Я попросил своих бойцов отвести меня в ближайшие кусты, и побыстрее. Сделав мои дела, мы вернулись на поляну. Девушка уже спала, завернувшись в плащ-палатку радиста. Сев и прислонившись к стволу дерева, велел рассказать, что произошло, пока я был без сознания. Рассказывал старшина:
- Мы с Полиповым расстались с вами там, у деревни. Обошли мы ее спокойно. Было правда два парных патруля, но мы их обошли по краю болота. Когда вышли к дороге, где договорились встретиться, обнаружили моторизованную колону, стоящую на отдыхе. Хотели вернуться и перехватить вас на дороге из деревни, но не успели. Немцы услышавшие бой в деревне успели приготовится. Пригнали танки, следовавшие во главе колоны. Вы выскочили из поворота на развилку прямо под их пушки. Как только вас подбили, мы подбежали к вашим бойцам, покинувших танк. Потом к вам, когда вы подожгли тот крайний танк и успели выскочить из своего, прежде чем он загорелся. Мы открыли огонь по пехоте, прижимая ее к земле. Вас под руки подхватили ваши бойцы и потащили в лес. Повезло, что подбили на опушке и мы смогли оторваться от преследования,…- и замолчав, он наклонив голову. Я понял, что кто-то не вернулся.
- Кто?
- Полипова на опушке, когда он нас прикрывал, скосило из танкового пулемета, а Манкова еще около танка в живот ранило. Он остался нас прикрывать. Минуты две слышали его СВТ, а потом разрыв гранаты. У него была одна. Отошли на два километра и сделали вам носилки и несли уже на них. Немцы нас не преследовали. Я пробежался вокруг и к месту боя, немцы там еще были, но в лес не заходили. К обеду встретили бойцов сто шестнадцатого стрелкового полка. Одиннадцать человек под командованием старшего лейтенанта Косолапова. Позвать его, товарищ капитан?
- Почему он сам не подошел, не представился?- Старшина пожал плечами и сказал:
- Мы не пустили, товарищ капитан. Вы не в том еще состоянии были. Сейчас позову,- сказал старшина. Вскочив, он подошел к бойцу, с которым разговаривал у максима и что-то ему сказал наклонившись. Мне вдруг как-то сразу захотелось есть. Я даже застонал от доносившихся от костра запахов. Радист, начавший клевать носом, встрепенулся:
- Что-то болит, товарищ капитан?- Отрицательно покачав головой, я велел ему ложиться спать. Завтра может быть тяжелый день. Согласно кивнув, радист тут же пристроился около одного из спящих красноармейцев и быстро уснул. Скрипнув сапогами, подошел незнакомый командир, плохо различимый в темноте, и вытянувшись представился:
- Старший лейтенант Косолапов. Командир комендантской роты сто одиннадцатой стрелковой дивизии.
- Доложите старший лейтенант, как оказались в окружении.
- В боях под Смоленском дивизия попала в окружение. Командир дивизии приказал идти на прорыв. Собрав всех вокруг, мы пошли в атаку. Но вырвались единицы. Я сам не понимаю, как уцелел в той бойне. Через сутки я встретил группу бойцов из сто шестнадцатого стрелкового полка под командованием старшины Егорова, после чего принял командование на себя.
Старшина, обойдя Косолапова, подошел ко мне и подал миску с кашей с торчащей из нее ложкой. Взяв миску в руки и не обращая внимание что она обжигающая, я стал быстро ее поедать, невольно вспоминая, когда последний раз ел. Последний раз сегодня утром, перед тем, как заняли брод. Да и то немного - сколько было, столько и дали. Чувствуя, что сейчас вырублюсь, сытое тело вдруг бросило в сон, я велел озаботиться часовыми и отдыхать, успев заметить напоследок, как старшина покрывает меня какой-то тканью.
Утро встретило меня прохладой и матерком раздавшегося откуда-то слева. Скинув влажную от росы ткань, оказавшейся в несколько раз сложенной маскировочной сетью, и поеживаясь от утреней прохлады, я поднялся, и огляделся. Несколько красноармейцев продолжали спать. Мехвод и радист, накрывшись одной шинелью, спали рядом. Над давно прогоревшим костром продолжал висеть котелок. Старшины не было видно. Ощутив острую необходимость посетить туалет, повернулся, и чуть не споткнулся о девушку-военфельдшера, продолжающую спать около меня. При этом я обнаружил, что все еще одет в одни кальсоны, причем несвежие кальсоны.
'- М-да, наверное, пахнет от меня… Надо организовать банно-прачечный день!'- решил я.
Только выходя из кустов, я заметил, что голова практически не болит. Так, небольшой звон в ушах, плюс зуд по всему телу и под повязкой на груди. Обойдя девушку, я подошел к своей одежде и амуниции, на которой лежал мой МП.
'- Да, мою форму спасет только костер', - подумал я, разглядывая дырки и сгустки крови на моей гимнастерке. Нательной рубахи не было. Видно ее всю пустили на перевязку. Подняв галифе и встряхнув их, одел, накинув на себя ремни с подсумками и кобурой с пистолетом. Забрав из нагрудного кармана гимнастерки свое командирское удостоверение, положил его в карман галифе и направился в сторону ругающегося бойца. Обойдя небольшой малинник, я обнаружил незнакомого старшину и двух бойцов, разбирающих пулемет Максим. Махнув рукой вскочившим бойцам, чтоб сидели, подошел к ним и велел представиться, кто такие, и откуда:
- Старшина Егоров, сто шестнадцатый полк, товарищ капитан.
- Красноармеец Истомин, сто шестнадцатый полк. Заряжающий второго орудия, второго взвода, усиленной противотанковой батареи.
- Красноармеец Вихров, сто шестнадцатый полк, наводчик второго орудия, второго взвода, усиленной противотанковой батареи.
- Ну, а я капитан Михайлов. - Представился я. - Командир танкового батальона, о чем вы, наверное, уже знаете.
Старшина, тут же кивнув, ответил:
- Да, товарищ капитан, ваши бойцы рассказали.
- Где старшина Васин?
- Ушел на разведку, часа полтора тому назад.- Васин, это тот старшина пограничник.
- Старшина, расскажите, что за люди собрались. Остальные продолжайте заниматься тем, чем занимались.
- Есть,- бойцы вернулись к своему занятию. Они, оказывается, изучали пулемет. Мы со старшиной отошли в сторону одинокой березы, и я велел начинать.
- Да там бойцы все наши, кроме товарища военфельдшера и товарища старшего лейтенанта. Мы с ними встретились два дня назад около какой-то деревни и с товарищем военфельдшером, и с товарищем старшим лейтенантом.