– Давай!
Лаборант с усилием вогнал рубильник в пазы. Раздались отрывистые щелчки, и на потолке один за другим зажглись вытянутые в длину светильники. Ученые с тревогой посмотрели на трансмиттер, но обручи оставались неподвижными, а «лепестки» находились в сомкнутом состоянии.
– Что бы это могло быть? – Профессор покосился на помощника. Тот изогнул губы подковой, уголками вниз, и пожал плечами. – Вот что, Алеша, возьми рычаг и раскрой купол, а я займусь диагностикой.
Пока ассистент вручную крутил шестерни подъемного механизма каждого «лепестка», Олег Иванович сходил к одному из стеллажей, взял с полки ящик с инструментами и вернулся обратно. Вооружившись отверткой со звездчатым наконечником, присел на колено перед задней пластиной тумбы. Поочередно выкручивая длинные – с указательный палец – винты, он аккуратно складывал их в продолговатый желобок в верхней части наклонной консоли.
Когда ни одного винта не осталось в предназначенных для них гнездах, профессор сунул отвертку в нагрудный карман халата, уперся подушечками больших пальцев в специальные выступы по бокам пластины и с усилием сдвинул ее вверх. Фиксаторы вышли из пазов. Между резиновым уплотнителем пластины и корпусом блока управления образовались широкие щели. Запахло горелой изоляцией. Шаров поморщился. Порылся в ящике с инструментами, отыскивая фонарик. Щелкнул кнопкой включения и направил узкий белый луч в раскрытое нутро тумбы.
Профессор битый час увлеченно копался в содержимом блока управления трансмиттером, пока наконец-то не выяснил причину инцидента.
– Скачок напряжения вызвал замыкание контактов за мгновение до того, как я отключил подачу питания на обмотки статоров. – Профессор встал на ноги, повернулся спиной к тумбе и посмотрел на ассистента. Тот почти полностью раскрыл купол и теперь приводил в исходное состояние последний «лепесток». – Надо будет перепаять схему с учетом дополнительной защиты от непредусмотренного запуска электродвигателей и включить в сеть стабилизатор. Не хотелось бы в одно не очень прекрасное мгновение оказаться на месте дрона. Как думаешь, Алеша, в памяти трансмиттера сохранились координаты несанкционированного прыжка во времени?
– Не знаю, Олег Иванович. – Алексей в последний раз крутанул изогнутую рукоятку, выпрямился и с хрустом в суставах потянулся. – Может, сохранились, а может, нет. Надо извлечь карту памяти, просмотреть записанную на нее информацию, тогда и узнаем.
– Вот и займись этим, а я пока подготовлю все для ремонта.
В это же самое время в сотнях километров от ЧЗО, в одном из научно-исследовательских институтов Москвы, группа ученых праздновала победу. Впервые за долгие годы безрезультатные опыты увенчались успехом. Наконец-то созданная под руководством профессора Воронцова установка сработала должным образом и путешествие во времени прошло в штатном режиме. И это несмотря на невероятно мощный скачок напряжения, из-за которого половина научного оборудования лаборатории вышла из строя, а из другой половины чуть ли не каждый прибор и устройство нуждались в ремонте.
Посреди темпоральной камеры переступал с лапы на лапу худой и мохнатый бездомыш по кличке Рекс. Мотал лохматой головой, забавно потряхивая торчащими в разные стороны ушами, и заливисто лаял, виляя изогнутым саблей тощим хвостом. Пес радовался вместе с людьми в белых халатах, которые не так давно подобрали его на улице. Сперва они накормили его вкусной колбасой, а потом застегнули на животе ремни твердой, но удобно прилегающей к спине попонки и запихнули в клетку.
Рекса и раньше запирали в клетке, но в такой он оказался впервые. Она была не квадратной, а похожей на яйцо, и со всех сторон ее окружали извилистые блестящие ленты. И хотя эти ленты сверкали, как лед в лучах весеннего солнца, и пахли жестяной миской, из которой он когда-то давно лакал воду, пес смотрел на них с тоской в умных, коричневых глазах. Все потому, что по форме они напоминали ему сорванные с сарделек оболочки.
В былые времена прежняя хозяйка, пожилая сухонькая старушка, угощала его вкусно пахнущими шкурками толстых колбасок, а иногда баловала кусочком побольше. Подобные мгновения хозяйской щедрости всегда заканчивались одним и тем же: Рекс благодарно лизал кормящую его руку и ощущал себя самым счастливым псом на свете.
Его жизнь разделилась на до и после около года назад. В то серое, промозглое осеннее утро бабулька не встала с кровати даже после того, как Рекс стянул с нее одеяло и долго лаял чуть ли не в самое ухо. Она продолжала лежать и когда он, не в силах больше терпеть, навалил кучу в коридоре, и когда, терзаемый голодом, изгрыз ее башмаки.