– Ну что ж, приступим. – Шаров защелкал кнопками наклонной панели.
Скрытые под стальными кожухами мощные электродвигатели монотонно загудели. Огромные металлические обручи медленно, словно нехотя, пришли в движение. Поначалу они вращались только вокруг своей оси, но, когда круглые выпуклые заклепки на передней поверхности слились в сплошную полосу, закружили вокруг левитирующей в созданном их вращением магнитном поле клетки Фарадея.
К гудению электродвигателей добавилось гулкое уханье разрубаемого вращением обручей воздуха. Шум стремительно нарастал и перешел в пронзительный свист, когда мелькание бешено крутящихся в разных плоскостях гигантских колец слилось в полупрозрачную сферу.
В тот же миг отполированные до зеркального блеска стальные «лепестки» начали подниматься. Двигаясь заостренными вершинами навстречу друг другу, они через полминуты плотно сомкнулись, и тогда в образованный ими вокруг клетки Фарадея металлический купол с оглушительным грохотом ударили молнии.
Ослепительно яркие, трескучие зигзаги электрических разрядов еще скользили по выпуклым бокам стальной полусферы, когда отключились электродвигатели приводных механизмов. С похожим на рокот морского прибоя звуком обручи двигались по инерции. С каждой секундой их вращение замедлялось, пока, наконец, они не замерли под углом друг к другу.
Медленно потянулись минуты ожидания. Профессор неотрывно следил за стрекочущим, как кузнечик, самописцем. Нервно подрагивающие стрелки черной тушью рисовали на ползущей из узкой щели бумажной ленте похожие на кардиограмму неровные линии. Судя по отсутствию слишком высоких пиков и невероятно глубоких понижений, эксперимент проходил успешно. То же самое наблюдал и помощник Олега Ивановича. Ассистент заносил в заранее подготовленные таблицы снятые с приборов показания и пока не зафиксировал каких-либо отклонений от предварительно рассчитанных результатов.
Снова загудели электродвигатели. Обручи послушно начали завораживающий танец вокруг таинственно сияющего отраженным светом ламп стального купола. Лаборатория опять наполнилась запахом озона, треском и электрическим сиянием молний. Эксперимент подходил к концу.
Профессор возбужденно потер руки в предвкушении. Скоро он без преград сможет отправиться по реке времени хоть на полгода, хоть на год, хоть на десять лет назад и поменять прошлое, исходя из реалий настоящего. Наконец-то он исправит если не все допущенные им когда-то ошибки, то хотя бы одну, самую главную: сохранит жизнь Балаболу, а значит, и дружбу с Болотным Лекарем.
Молнии перестали сверкать. Электродвигатели выключились, и обручи начали быстро замедлять ход. Сквозь постепенно затихающий рокот послышались щелчки отходящих один за другим фиксаторов. Между плотно сомкнутыми «лепестками» купола появились едва различимые глазом темные линии. С каждым мгновением выпуклые створки расходились дальше друг от друга. Линии становились все заметнее и шире. Наконец «лепестки» заняли первоначальное положение. Обручи перестали мельтешить вокруг клетки Фарадея, но они по-прежнему вращались относительно наклонной оси с похожим на шелест шин по асфальту звуком.
– Алексей, будь добр, сходи за дроном, – попросил Олег Иванович, нажимая на кнопки и щелкая тумблерами.
Лаборант не успел сделать и пары шагов, как двигатели загудели, а обручи ускорили вращение.
– Что происходит?! Я только что выключил подачу тока на электромоторы! Почему они работают?! – Профессор недоуменно уставился на трансмиттер. «Лепестки» снова пришли в движение, а на выпуклой поверхности электродов заискрили электрические разряды. Все указывало на то, что в ближайшие мгновения дрон-разведчик снова совершит прыжок во времени. Крыса взволновано запищала и вцепилась передними лапками в тонкие, как нити, прутки клетки. В отчаянной попытке выбраться на волю она попыталась перегрызть проволоку. – Алексей! Рубильник!
Лаборант метнулся к стене, на которой висел серый металлический ящик, распахнул дверцу и дернул на себя изогнутый рычаг с черным бакелитовым навершием. В лишенной окон лаборатории мгновенно стало темно, как в пещере, но все было зря: трансмиттер перешел в короткую фазу автономной работы, за которой последовал прыжок во времени.
Несколько секунд единственным источником освещения служили вспышки молний. Потом включился генератор, и дежурные лампы вспыхнули тусклым, едва разгоняющим сумрак по углам обширного помещения светом.
Профессор дождался, когда стихнет вызванный вращением обручей шум, и отрывисто бросил: