Но сначала нужно что-нибудь выпить. Он спустился на лифте в подвальный этаж, где у «Гордона» был уютный бар с хорошим выбором спиртного.
Весь вторник Луис Заблонский работал, запершись в своем кабинете. Лишь дважды ему пришлось выйти, чтобы лично заняться посетителями. День был спокойный, но сегодня он был этому рад.
Работая, он снял пиджак и засучил рукава. Он осторожно вынимал бриллианты «Глен» из оправы. Четыре главных камня – два из серег по десять карат, и два из диадемы и кулона – он вынул легко и быстро.
Достав их, он внимательно рассмотрел. Они были действительно великолепны, сверкая и горя на свету. Это были бело-голубые бриллианты, которые в старину называли «чистая вода», а сейчас по стандартам Международной ассоциации ювелиров именуют «Д – без изъянов». Четыре камня он положил в маленький бархатный мешочек. После этого приступил к мелким камням, что заняло гораздо больше времени.
Во время работы свет периодически падал на потускневшую пятизначную татуировку на левом предплечье ювелира. Для людей, знакомых с такими метками, она означала только одно: Аушвитц.
Заблонский родился в 1930 году и был третьим сыном ювелира – польского еврея, жившего в Варшаве. Ему было девять лет, когда началась война. В 1940 году Варшавское гетто было окружено. Там было около 400 тысяч евреев. Все они были обречены на голодную смерть.
19 апреля 1943 года 90 тысяч оставшихся в живых обитателей гетто восстали. Луису Заблонскому едва исполнилось тринадцать, но он был такой худой и истощенный, что выглядел восьмилетним.
Когда гетто 16 мая наконец заняли войска СС генерала Юргена Струпа, Заблонский оказался одним из немногих, кто прошел живым сквозь массовые расстрелы. Около 60 тысяч человек погибли от пуль, гранат, были погребены под руинами зданий. Среди живых 30 тысяч стариков, женщин и детей был и Заблонский. Большинство из них были отправлены в Треблинку, где и погибли.
Случай многое меняет в жизни. Спасение приходит порой самым неожиданным образом. Локомотив поезда, который вез заключенных и с ними Заблонского, сломался. Вагон для скота перецепили к другому составу, и таким образом он оказался в Аушвитце.
От смерти мальчишку спасло то, что он сказал, будто знает ювелирное дело. Его определили к работе: разбирать дешевые безделушки, которые все еще находили у каждой новой партии евреев. Однажды он попал в лагерный госпиталь к улыбчивому блондину по прозвищу Ангел, проводившему чудовищные эксперименты по кастрации и стерилизации. На операционном столе Иозефа Менгеля Луис Заблонский был кастрирован без наркоза.
Вынув последний из мелких камней из оправы, он еще раз проверил, не пропустил ли чего-нибудь. Пересчитал камни и взвесил их. Всего сорок. Средний вес – полкарата. Такими украшают кольца для помолвок. Общая сумма – 12 тысяч фунтов стерлингов. Он продаст их через «Хаттон-Гарден», никто ничего не узнает. Сделки за наличные. Он знал, кому продать. Золото и платину он превратил в лом.
В конце 1944 года живых заключенных Аушвитца погнали на запад. В конце концов Заблонский оказался в Берген-Белсене, где его, еле живого, освободила британская армия.
После лечения Заблонского на деньги лондонского раввина отправили в Лондон, где он стал помощником ювелира. В начале шестидесятых годов он открыл свой собственный магазин: сначала в Ист-Энде, а через десять лет – нынешнее преуспевающее заведение в Вест-Энде.
Именно в Ист-Энде, недалеко от доков, он увлекся камнями, которые привозили моряки, – изумруды с Цейлона, бриллианты из Африки, рубины из Индии, опалы из Австралии. К середине 80-х он разбогател на своем легальном и нелегальном бизнесе, стал одним из основных скупщиков краденого в Лондоне, специалистом по бриллиантам. Он имел большой уединенный дом в Голдрес-Грин, в округе его уважали.
Скатав оправу в шарик, он положил его в мешочек вместе с остальным ломом. Он проводил Сандру, закрыл магазин, убрался в кабинете и вышел, захватив с собой четыре больших бриллианта. По дороге домой он позвонил из телефонной будки в деревушку Нийлен, недалеко от Антверпена в Бельгии. Придя домой, он по телефону заказал билет в авиакомпании «Бритиш эйрвейз» на следующий день до Брюсселя.
Вдоль южного берега реки Темзы, где когда-то тянулись судоверфи, с начала 80-х годов было развернуто и продолжалось грандиозное строительство. Горы битого булыжника вокруг новостроек, заросли травы, кирпичи и грязь – все вместе создавало фантастический ландшафт. Предполагалось, что когда-нибудь здесь появятся новые жилые кварталы с магазинами и многоэтажными автостоянками. Но когда это будет, не знал никто.
В теплую погоду среди пустырей собирались пьяницы. Если «важным персонам» из южного Лондона требовалось убрать какое-либо вещественное доказательство, достаточно было просто принести его сюда и сжечь.
Поздно вечером во вторник, 6 января, Джим Роулинс шел по пустырю, спотыкаясь в темноте о камни. Если бы кто-нибудь увидел его, то заметил бы, что в одной руке он нес канистру бензина, в другой – превосходный, ручной работы кейс из телячьей кожи.
Утром в среду Луис Заблонский без осложнений прошел контроль аэропорта Хитроу. В плотном пальто, мягкой твидовой шляпе, с сумкой и большой, можжевелового корня, трубкой в зубах, он влился в поток бизнесменов, ежедневно вылетающих из Лондона в Брюссель.
В самолете стюардесса ласково предупредила его:
– Сэр, извините, но у нас на борту не курят.
Заблонский смутился и спрятал трубку в карман. Ему было все равно. Он не курил, и даже если бы захотел раскурить трубку, то не смог бы затянуться. Под табаком на ее дне лежали четыре бриллианта грушевидной формы с пятьюдесятью восемью гранями.
В брюссельском «Национале» он взял напрокат машину и поехал на север в Мехелен, где свернул на северо-восток к Лиеру и Нийлену.
Основная часть мастерских по обработке алмазов в Бельгии сосредоточена в Антверпене, в районе Пеликан-страат, где размещены производственные помещения и демонстрационные залы крупных фирм. Но, как и везде, фирмы по обработке алмазов в огромной степени зависят от множества мелких поставщиков и ремесленников, оправляющих, полирующих и гранящих драгоценные камни для крупных компаний.
В Антверпене среди них преобладают евреи – выходцы из Восточной Европы. Неподалеку от Антверпена в районе Кемпен, состоящем из нескольких аккуратных деревушек, есть тоже небольшие мастерские, работающие на заказчиков из Антверпена.
В Моленстрате жил некто Рауль Леви, польский еврей, обосновавшийся в Бельгии после войны, троюродный брат Луиса Заблонского. Леви шлифовал алмазы. Он жил вдовцом в одном из небольших домиков из красного кирпича на западной окраине Моленстрата. Во дворе за домом была его мастерская. Сюда и приехал Заблонский, чтобы встретиться с родственником.
Они торговались час, а потом заключили сделку. Леви переогранит бриллианты с наименьшими потерями веса, но так, чтобы камни стали неузнаваемыми. Они сошлись на сумме в 50 тысяч: половина сразу, половина – после продажи последнего камня. Удовлетворенный Заблонский вернулся в Лондон.
Проблема с Раулем Леви была не в его квалификации, а в том, что его мучило одиночество, поэтому каждую неделю он с нетерпением ждал очередной поездки в Антверпен, чтобы посидеть с коллегами в любимом кафе, поговорить о своих делах. Через три дня после встречи с Заблонским он был в своей компании и рассказал слишком много.
Пока Луис Заблонский был в Бельгии, Джон Престон обживал свой новый кабинет на третьем этаже. Он был рад, что ему не пришлось переходить из «Гордона» в другое здание.
Предшественник Престона ушел в отставку в конце прошлого года, его заместитель втайне надеялся, что начальником С-1 (А) утвердят его, но смог скрыть свое разочарование приходом Престона и толково объяснил ему суть новых обязанностей. Они показались Престону скучной рутиной.
Оставшись один, Престон просмотрел список министерств, которые курировало отделение А. Список оказался длиннее, чем он ожидал. Большинство учреждений не были закрытыми, оттуда могла быть только утечка компромата на политиков. Огласка документов, например, о сокращении расходов по социальному страхованию, так как в профсоюзах государственных служащих было немало людей крайне левых политических взглядов. Препятствовать такого рода утечке могла служба безопасности внутри самих министерств.