Она сказала:
— Простите меня, синьор Бассо, я ничего не хочу, я совсем случайно здесь оказалась…
— Случайно? — недоверчиво усмехнулся старик. — Не слишком ли много случайностей в этом мире насилия? «Случайно» не увидели опасности фашизма, «случайно» попрали законы, «случайно» одели вендетту в королевские одежды… На земле не может быть случайностей, синьора, все развивается закономерно. Везувий дымит не зря, и когда-нибудь мир постигнет участь Помпеи… Это говорит вам доктор Паоло Бассо, ставший жертвой бесправия… Да, ставший жертвой бесправия…
Старик тяжело опустился на ящик и закрыл глаза. Прозрачные руки его дрожали, седая голова тряслась, а из глаз выкатились две скупые слезы и поползли по морщинистым щекам. Потом Анне показалось, что Паоло Бассо уснул. Она прошептала Джино:
— Пойдемте отсюда.
Но старик вновь открыл глаза и спросил у Анны:
— Кто из этих двух — Вергилий?
Анна не поняла, о чем он спрашивает. И промолчала. Тогда Паоло Бассо сказал:
— Я говорю о Вергилии, который привел вас в этот дантов ад. — Он встал и широким жестом указал на пещеры, лачуги, кучи мусора и тряпья. — Бегите отсюда, синьора, здесь давно уже нет жизни. Тот, кто здесь обитает, — мертв…
Анна вспомнила о виа Пикадилли не сразу — слишком много времени прошло с тех пор, как Джино-Вергилий водил ее по дантову аду. Но минуло два-три месяца после смерти Винченцо, и она почувствовала, что в доме Коринны жить ей совсем невмоготу. Коринна молчала, ни в чем не упрекала, однако ее молчание было невыносимее брани. Джино тоже молчал, не замечая Анны. Даже во время обеда или ужина, когда Коринна ставила на стол по тарелке лазаньи[9] и наливала по полстакана красного кислого вина, Джино, чокаясь с теткой, и не думал взглянуть на Анну. Будто место, где она сидела, было пустым.
Странный он человек, этот Джино, никак его не поймешь. Иногда ей кажется, будто он по-настоящему ее жалеет, сочувствует ей и даже хочет чем-то помочь. А потом вдруг опять становится жестким или совсем перестает ее видеть. Что он о ней думает?.. За что ее так ненавидит?..
Однажды он спросил:
— Почему ты не напишешь своему сыну? Может быть, он позовет тебя к себе.
Она усмехнулась:
— А ты позвал бы?
Джино ничего не ответил. Только пожал плечами.
— Чего ж ты молчишь? — сказала она. — Если бы ты был моим сыном — позвал бы меня к себе… Такую?
— Нет! — бросил Джино. — Наверное, нет!
Он увидел, как она вздрогнула. Чтобы как-то все смягчить, Джино добавил:
— А может, и позвал бы… Точно не знаю… Ты все-таки напиши ему…
Чудак! Ее Алешка был еще совсем крохой, а уже показал, как умеет ненавидеть. Разве Анна могла что-нибудь забыть?..
И еще один разговор был у них. Последний.
Как-то Анна возвращалась из прачечной, куда ее временно взяли работать, и по пути зашла в кантину Паланти. Ей и жаль было тратить деньги на еду, и в то же время хотелось хотя бы поесть так, чтобы никто не бросал на нее полных отчуждения взглядов. Она заказала порцию ризотто и уже принялась было за еду, как к ней неожиданно подсел прилично одетый молодой человек с коротко подстриженными черными усиками и такой же черной пышной шевелюрой. Что-то нагловатое было в глазах у этого молодого человека, но Анна не стала обращать на него внимания — какое ей, собственно говоря, до него дело?
— Если не ошибаюсь, синьора Анна? — сказал молодой человек.
Анна удивленно взглянула на него и коротко ответила:
— Да. — Потом подумала и добавила. — Вам что-нибудь от меня нужно?
— Нет. Вы не возражаете, если я присяду за ваш стол?
И, не дожидаясь ее согласия, крикнул:
— Кончетта, аньелотти и бутылку «орвието». Живо, красавица! — и опять обратился к Анне: — Меня зовут Нигри. Нигри Гамбале. Вы никогда не слышали этого имени?
— Не слышала, — сказала Анна, уткнувшись в свою тарелку.
А сама подумала: «Нигри… Нигри Гамбале… Что-то очень знакомое…» И вдруг вспомнила: в день их приезда с Винченцо Джино привели домой до полусмерти избитого. Потом он, рассказывая о какой-то истории, все время упоминал Нигри Гамбале. А Винченцо кричал: «Проклятые фашисты, когда-нибудь они ответят за все!»
Нигри сказал:
— Я очень сочувствую вашему горю, синьора Анна. Хотя мы с Винченцо и не были друзьями, но всегда уважали друг друга… Как поживает Коринна? И как ее племянник Джино?
— Которого вы когда-то едва не убили? — усмехнулась Анна.
Нигри нисколько не смутился. Улыбнулся, показав крепкие белые зубы: