— Не знаю. Я надеялся, что вы мне объясните это.
Она покачала головой.
— Я даже не знаю, кто он такой.
— Мисс Эмерсон…
— Элейн.
— Было бы неплохо, Элейн, если бы вы в общих чертах познакомили меня с делом. И объяснили, в чем должна заключаться моя помощь.
— Я очень беспокоюсь за Крейга. За Крейга Белдена. Это мой брат.
Я удивленно посмотрел на нее. У братьев и сестер обычно одна и та же фамилия, если, конечно сестра не замужем.
— Значит, мне следует величать вас миссис Эмерсон?
— Нет, мисс… Крейг — брат мне только наполовину. Он значительно старше меня. У нас одна мать, но она разошлась с его отцом задолго до того, как вышла замуж за моего. Понятно?
— Вполне. И к тому же звучит обнадеживающе.
Она на мгновение улыбнулась, а потом снова стала серьезной.
— Несмотря на все это, мы всегда были хорошими друзьями. А теперь с ним происходит что-то ужасное. Я не знаю, что именно, но он боится, что его убьют.
Я сознательно немного выждал, а потом спросил:
— Откуда вам это известно?
— От него самого… Конечно, он не сказал этого прямо и не произносил слова «убьют», вы понимаете? Но он боится, страшно чего-то боится, и с каждым днем страх его все больше усиливается.
— И кого же он боится?
— Не знаю… — Она неожиданно замолчала, и я услышал приближающиеся шаги. Какая-то парочка ушла с танцевальной площадки, надеясь где-нибудь уединиться.
— Нам не удастся продолжить разговор здесь, — тихо сказала Элейн. — Впрочем, я и хотела сперва лишь познакомиться с вами.
Она помолчала, потом взглянула на часы.
— Сейчас без двадцати двенадцать, а в полночь мистер Госс устраивает на танцевальной площадке развлекательную программу. Приглашена группа гавайцев с островов. Все соберутся там, и это, пожалуй, будет самым подходящим временем для беседы. Договорились?
— Конечно! А кто такой мистер Госс?
— Наш гостеприимный хозяин. Владелец «Фринагара». И один из тех, с кем связан Крейг.
— Узами дружбы? Или наоборот?
— Насколько я знаю, они приятели. Но мне пора. В полночь я буду ждать вас в седьмой каюте, это на нижней палубе.
— Договорились!
Она повернулась, собираясь идти, но вдруг, словно что-то вспомнив, лукаво посмотрела мне в глаза и спросила:
— Кстати, а что вы собираетесь делать с этим бикини?
— Э-э… Это… — нечленораздельно промычал я и, к моему удивлению, заметил, что непроизвольно стараюсь спрятать бикини за спину. — Видите ли…
Наконец Элейн сжалилась надо мной.
— Значит, в полночь, в седьмой каюте, — сказала она со странной улыбкой и ушла, оставив меня одного выкарабкиваться из полушокового состояния.
Я молча стоял, глядя ей вслед, а когда ее стройная фигурка скрылась за углом, опрометью бросился в противоположном направлении. Добежав до своего прежнего места на носу яхты, я перегнулся через поручни.
— Эгей! — крикнул я. — Отзовитесь!
— Где вы застряли? Я думала, что вы не придете.
— Так сложились обстоятельства. Но в конечном итоге я все-таки вернулся.
— Ну, что ж, на этот раз прощаю.
— Вот и чудесно! Я рад, что вы… э-э… не утонули.
— Вы нашли мой бикини?
— Да, вот он.
— Только вам придется спустить мне трап.
— Спустить… что?
— Ну, такую веревочную лестницу. Она висела здесь. А теперь ее нет. Так что посмотрите, может, валяется где-нибудь поблизости.
— Минуточку!
Я внимательно посмотрел во все стороны, но нигде не обнаружил ничего даже похожего на веревку.
— Вам дьявольски не везет, — крикнул я вниз. — Лестницы нигде нет. Мне придется снова покинуть вас и поискать ее в другом месте.
— Хорошо! Но только не задерживайтесь!
— Я мигом. А вы только не утоните.
Она снова громко рассмеялась.
— Я могу лежать на воде хоть всю ночь!
— Угу… Послушайте, а как вас зовут? Банни?
— Откуда вы это знаете?
— Повстречался здесь с одним парнем, который узнал ваш бикини.
— A-а, это, наверно, Джо. Хозе Наварро — мой партнер.
— В каком смысле «партнер»? — подозрительно спросил я.
— Мы выступаем в одном номере.
— Он что, тоже пловец?
— Нет, мы танцуем. Но я расскажу вам обо всем, когда поднимусь на палубу.
Я взглянул на часы. Без четверти двенадцать. У меня в запасе оставалось пятнадцать минут.
— Ну, хорошо, я пошел искать трап! — крикнул я и вторично помчался на корму.
Лишь позднее я понял, что вел себя в тот вечер как экзальтированный мальчишка. Конечно, в известной мере тут был виноват бурбон, но тогда я не мог думать ни о чем, кроме этого проклятого трапа.
Теперь я знал, как выглядит эта штука, но, обежав весь «Фринагар», не нашел ничего похожего.
Спустившись на нижнюю палубу, я решил, что здесь все-таки должно быть что-то вроде кладовки, и пошел по тускло освещенному коридору. Наконец увидел дверь, которая отличалась от всех остальных. На ней не было никакой таблички, и я подумал, что это и есть кладовка, но ошибся…
Дверь оказалась незапертой. Перешагнув через высокий порог, я заметил, что комната освещена и… занята. В ней находились четверо мужчин, которые буквально окаменели при моем неожиданном появлении. Никто из них не произнес ни слова, никто не сказал мне, что мое присутствие здесь нежелательно, но на лицах их было написано гораздо больше, чем простое неудовольствие — ненависть.
Одним из них был парень с ястребиным лицом — Хозе Наварро, его имя мне назвала Банни. Он единственный из четверых стоял, трое других удобно расположились в мягких кожаных креслах. Ближайший ко мне джентльмен сидел спиной к двери и повернулся при моем появлении. Это был невысокий мужчина с бледным лицом, жидкими волосами песочного цвета, голубыми глазами и острым, выдающимся вперед подбородком. Другой, сидевший слева от него, медленно поднялся и, опершись руками о стол, бросил на меня испытующий взгляд. Он был около шести футов, седовласый, с правильными, почти аристократическими чертами лица и тонким, острым, как лезвие ножа, носом. Дорогой черный смокинг великолепно сидел на его сухощавой фигуре.
Последний из четверых был здоровенным детиной, плотным и ширококостным. Тяжелые веки нависали над глазами, углы толстого рта угрюмо опущены. Именно он и заговорил первым.
— Проваливай отсюда к чертовой матери, идиот!
Его перебил Джо Наварро:
— Это тот самый субъект, о котором я говорил. Шелл Скотт!
Если бы их подключили к высоковольтной батарее, результат был бы таким же. Они даже подпрыгнули. По крайней мере, двое из них. Только аристократ слева остался без движения, но глаза его злобно горели.
Мой пистолет системы кольт-спенион тридцать восьмого калибра с укороченным дулом, как всегда, находился в плечевой кобуре. Я еще не знал, в какую ситуацию попал, но был почти уверен, что придется им воспользоваться.
Толстый верзила вскочил на ноги, а Наварро сделал шаг ко мне. Но в этот момент седой джентльмен спокойно спросил:
— Не могли бы вы объяснить нам причину вашего визита, мистер Скотт?
Голос его был сдержанным и невозмутимым. Таким голосом обычно спрашивают, а не сыграть ли нам партию в бридж.
— Я просто ошибся…
— Вот именно — ошибся! — процедил ехидно Наварро, но аристократ авторитетно стукнул кулаком по столу, и парень замолчал.
— Мне очень жаль, — продолжал я. — И, надеюсь, вы примете мои извинения. Я думал, что здесь… корабельная кладовая.
— Что ж, вполне возможно, эта каюта снаружи действительно похожа на кладовку, и мы охотно принимаем ваши извинения. — Он бросил взгляд на верзилу, который уже опустился в свое кресло, но продолжал пожирать меня глазами.
— А какого черта вам понадобилось в кладовке?
— Искал трап, — честно ответил я, хотя и понимал, что мой ответ звучит довольно глупо.
Все четверо переглянулись, а потом седой джентльмен обратился к Наварро: