Элейн отвернулась, а я взял пружинный кастет, подошел к верзиле и стукнул его чуть повыше правого уха. Он снова застыл, превратившись в безобидный предмет обстановки.
Выпрямившись, я заметил, что Элейн уже смотрит на меня.
— Вы… вы ударили его! — задыхаясь, прошептала она.
— Просто успокоил немного.
— Но ведь это ужасно!
— Вот как? А вы думаете, что…
— Он ведь беспомощный…
— Ну вот, он уже начал шевелиться!
— Шевелиться…
Я снова прервал ее:
— Успокойтесь, Элейн! Я знаю правила хорошего тона, но вовсе не хочу, чтобы меня сожрала акула. А этот ваш беспомощный человек даст любой акуле сто очков вперед и не упустит ни малейшей возможности прикончить меня.
— Зачем же так… — Она замолчала. — Прикончить вас… Прикончить…
Элейн даже побледнела. Сперва я подумал, что она просто представила меня лежащим на полу вместо этих двух гангстеров, и, присев к ней на диван, показал ей оба пистолета и протянул нож.
— Эти убийцы поджидали меня здесь, в моей квартире, — сказал я. — И тот, которого я сейчас успокоил, пытался проткнуть меня этой игрушкой.
Но я ошибся. Бледность Элейн была вызвана другой причиной. И она почти не слушала меня.
— Шелл… — наконец проговорила она со слезами в голосе. — Шелл, они убили его… Это ужасно, но они убили его…
— Убили? Кого убили?
— Крейга. И я была там в это время. Это было ужасно… ужасно…
— Спокойно, спокойно, Элейн! Значит, они убили Крейга Белдена, вашего брата?
— Да, я должна… — начала она, но голос ее пресекся; взяв себя в руки, Эйлен продолжила: — Вы помните, что я должна была встретиться с вами на «Фринагаре»?
— Да. Я приходил в седьмую каюту.
— Мне очень жаль, Шелл, что так получилось. Я ждала вас, но пришел Крейг и сказал, что мы должны немедленно уехать.
— Он был там, на яхте?
— Да. Мы приехали с ним вместе… Он сказал, что нельзя терять ни минуты, и я подумала, что смогу потом извиниться перед вами. Крейг повез меня к себе в Лос-Анджелес, чтобы дать какие-то бумаги. Он был страшно взволнован и говорил, что может довериться только мне. В его комнате за картиной имеется сейф. Не успел он вынуть оттуда какие-то папки, как к дому подъехала машина. Крейг побелел и велел спрятаться в спальне. Едва я успела проскользнуть туда, как в квартиру вошли двое. Я их не видела, но слышала их голоса. Один из них сказал: «У нас есть для вас новости, Крейг!» А потом… О, я просто не могу об этом вспоминать.
Она замолчала, закрыв лицо руками, и вся затряслась от беззвучных рыданий. Спустя какое-то время Элейн немного пришла в себя, отняла руки от лица и продолжала:
— Они выстрелили три раза, и я слышала, как Крейг упал. Затем уже другой голос сказал: «Забирай барахло и осмотри сейф! Да побыстрее!» Потом хлопнула дверь, и от дома отъехала машина.
Она долго просидела молча, а затем собралась с силами и закончила:
— Когда я вошла в комнату, Крейг лежал на спине позади стола. Он был мертв. В сейфе ничего не осталось, бумаги со стола тоже исчезли… Я не могла оставаться там ни секунды, села в машину и примчалась сюда.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Я боялся ее нарушить, но в конце концов почувствовал, что должен что-то сказать.
— Пока мне ясно только одно, — начал я. — Эти убийцы были уверены, что в квартире, кроме него, никого нет. Вы хоть кого-нибудь подозреваете?
Она покачала головой.
Я задумался. Во-первых, Элейн была в квартире брата, когда того убили. Это значит, что ей самой будет грозить опасность, если убийцы об этом узнают. И, во-вторых, меня тоже поджидали в квартире двое «рыцарей плаща и кинжала». Вряд ли это было совпадением.
Я поделился с ней моими сомнениями и сказал:
— Расскажите-ка мне все с самого начала. Когда вы впервые забеспокоились и почему? С какой целью вы наняли меня? И почему сразу после убийства Белдена приехали именно сюда?
Она очень немного добавила к тому, что я уже знал. В течение последнего месяца, или около того, ее брат становился все более раздражительным и нервным. Несколько раз говорил ей, что если он вдруг будет убит, то она должна передать все, что находится в сейфе, окружному прокурору Лос-Анджелеса.
Белден ничего не объяснял, только просил сделать это ради него, и она согласилась. Сегодня — впрочем, уже вчера, — он предложил ей участвовать в приеме на «Фринагаре». Элейн опять-таки не знала, чем вызвано приглашение. И вел он себя очень странно, был расстроен и встревожен. Поэтому она позвонила мне и назначила встречу на яхте.
— Так, — сказал я. — Похоже, что это действительно по моей части. И вдобавок еще история с бумагами и прокурором… А не мог Крейг быть замешанным во что-нибудь нелегальное?
— Я даже и мысли не допускаю… Впрочем, он всегда был очень азартным и любил рисковать. Спокойная работа с небольшим, но верным доходом — не для него. Он пускался во многие рискованные аферы и почти всегда терпел крах. Правда, в последнее время у него, кажется, водились деньги. Купил новую машину, стал хорошо одеваться, несколько раз ездил играть в Лас-Вегас.
Я хотел задать Элейн еще несколько вопросов, но увидел, что силы ее на пределе. Она сидела, откинувшись на мягкую спинку дивана. Голос ее звучал тихо и устало:
— Я, наверное, требую от вас слишком многого. Мы едва знакомы… Может быть, вы теперь и не захотите вмешиваться во все это. После того, что произошло…
— Не будем об этом! Я все равно замешан в эту историю по самые уши. Кроме того… — Я посмотрел на валявшихся гангстеров. — Кроме того, сдается мне, что ваши заботы одновременно являются и моими. И клянусь вам, меня это вполне устраивает!
Не знаю, что на нее так подействовало. Вероятно, почувствовав тепло и поддержку после всех этих ужасных часов, просто не выдержала.
Огромные черные глаза наполнились слезами, и она уткнулась лицом в мою грудь. Я осторожно обнял ее. Все было нормально и естественно. Я должен был ее успокоить и привести в норму.
Через несколько минут ее рыдания прекратились. Элейн прерывисто вздохнула и посмотрела на меня.
— Спасибо!
Всего одно слово — мягкое, тихое, чуть хрипловатое.
Должно быть, я совсем забыл, где нахожусь, забыл обо всем, что произошло, забыл о двух гангстерах, лежавших на полу, забыл даже о том, что живу на грешной земле…
Внезапно что-то грохнуло, раздался залп нечленораздельных возгласов и междометий, и на меня посыпалось такое количество ударов, что на мгновение я подумал, будто это вскочили оба гангстера… Но потом, когда обернулся, то понял, в чем дело.
Передо мной стояла пылающая негодованием Банни. Сердито топнув ногой, она драматическим жестом наставила на меня палец.
— Вы! — воскликнула она.
Потом снова топнула ногой и торжественно изрекла:
— Вы — двоеженец!
Глава 7
Она назвала меня двоеженцем! Я так растерялся, что на мгновение даже поверил в это, но к счастью, быстро опомнился.
— Не говорите чепухи, Банни! Что это вдруг на вас нашло?!
Элейн с удивлением наблюдала за этой сценой. А глаза Банни метали молнии — то на Элейн, то на меня, то снова на Элейн.
— Так вот оно что! Так же, как и на борту! Деловое свидание!
Она вся дрожала от злости.
— Вы ничего не понимаете, Банни!
— Вот как? Ничего не понимаю?
— Объясните, ради Бога, что все это значит? — растерянно проговорила Элейн.
Наконец я окончательно оправился от растерянности:
— Взгляните-ка сюда, Банни! — сказал я.
Я указал ей на двух гангстеров, лежащих на полу.
Она взглянула на них, нахмурилась и немного поутихла.
— Кто это? — фыркнула она. — Ее бывшие кавалеры?
— Несколько минут назад эти люди попытались убить меня. И поверьте, когда меня пытаются убить, я забываю обо всем на свете.
— Как же они собирались это сделать?
— Вот этим ножичком! — я кивнул в сторону кофейного столика. — А если бы он не помог, в ход пошли бы эти большие пистолеты.