— Ну да, ну да! — воскликнул Шеда, испытывая облегчение оттого что не пришлось объяснять такое тонкое положение. — Понятное дело! Во-первых, кто я такой, во-вторых...
— Не на-а-адо, — с раздражением протянул Лепа и заслонился ладонью. — Не надо. Кто такой, кто не такой. Герцогу все равно, кто ты такой. Ты его тоже пойми. Кто ты такой, ему наплевать. Для него девчонка деньги или земля, что в нашем дурацком мире, в конечном итоге, суть одно и то же. Ха, как будто землю кто-то специально делает, чтобы продавать, что за глупость такая. Ладно бы меняли на девственниц, для общества пользы больше. Взрослые люди ведь... Капитал, в общем. У Герцога свои заботы, свои неприятности. Только подумай, ему приходится государственно мыслить, а это знаешь как нелегко. Этому надо учиться, а никто не учит. А пока сам научишься, так и государства не останется. Это если еще голова на плечах хоть какая-то.
— А если нет, так и лучше, — кивнул Шеда. — Терять нечего. Ну так вот, я и хочу разрешить эту задачу с пользой для общества. Если девчонку я украду, и мы с ней убежим, плохо будет нашему Герцогу. Если девчонку я не украду, и Герцог продаст ее, по нужде, какому-нибудь принцу с Северной стороны, плохо будет нам. Я-то ладно, а вот она! Знаешь, если ее кто-нибудь обидит, если она будет плакать, то я... То знаешь... То я...
Шеда сжал кулаки, оглядываясь.
— А-а, — снова с досадой отмахнулся Лепа. — Знаю. Я бы тоже так сделал. Хотя не люблю я крови.
— А пират? — Шеда хмыкнул с некоторым недоверием.
— Так я же ворю и граблю. Я ведь не режу никого на кусочки! Не вспарываю никому кишки всякие. — Лепа с глубоким отвращением поморщился. — Ладно. Я тебя очень хорошо понимаю. В целом у меня щас дел никаких особо и нет. Народ по бухтам жмется, зима, сам понимаешь. Штормит неделями напролет. Грабить некого, топить нечего, скука. Сделаем так. Завтра скорее всего с утра поутихнет, выйдем. Туда ходу день. Вечером будем там, если ветер не переменится. А он не переменится, я тут с пеленок хожу, погоду вызубрил.
— С пеленок? — удивился Шеда.
— А то. Я потомственный пират! — произнес Лепа с мрачной гордостью и засопел.
— Здорово! — восхитился Шеда. — Эх, мы с тобой раньше не познакомились!
— Всему свое время, — отрезал Лепа.
— Это ясно. Ну, и где встречаемся?
— Как где? Приходи на пристань с рассветом. Сходим на Остров, поговорим с Драконом, выкупим твою девчонку. Старик — что надо. Тебе на самом деле нужны деньги, и у тебя их нет. А у него пещера битком набита. Золотом всяким, бриллиантами, самоцветами там разными. Выдаст тебе пару-тройку бочек золота. Думаю, твоему Герцогу хватит, пусть считает. А у тебя важное дело.
— Я тоже думаю хватит. — Шеда прикинул в уме. — Только... Понимаешь... Это ничего, если мы будем вдвоем?
— С девчонкой? — поморщился Лепа так, что Шеде стало неловко. — Женщина на корабле... Лучше сразу камень на шею и со скалы.
— Кого?!
— А-а, — Лепа опять досадливо отмахнулся, — валяйте. Я же понимаю. Если бы не понимал, тогда камень на шею и со скалы, а так понимаю. Да и старику показать нужно, кстати. В общем, завтра с восходом на Пристанях.
— Отлично! Как называется твой корабль?
— Никак, — сказал Лепа с раздражением. — А что?
— Ну... — Шеда замялся, даже не зная, что ответить. — У корабля ведь должно быть имя? Название?
— У корабля, — сказал Лепа веско. — А где ты щас такое найдешь, настоящий корабль?
Шеда промолчал.
— В общем, до завтра, — попрощался Лепа. — Приходите завтра на Пристани, я вас замечу. Только не опаздывайте.
Он поднялся, прошел к дверям, кутаясь на ходу в плащ, и вышел во мрак и ветер.
Утро выдалось такое же мрачное и промозглое, как день накануне, только ветер утих. Перед рассветом пробарабанил дождь, обострив холодный аромат мокрого вереска. Море тревожно плескалось у камня причалов. Грязные тучи застыли над головой — мачты были готовы проткнуть плотную пелену. Мокрые скалы над берегом исчезали, растворяясь в тяжелых клубьях. Продрогшие кустики вереска жались к камням.
На востоке, над морем, оттуда где восходило солнце, просочились холодные струйки света. Море тихо плескалось и бормотало. Корабли у причала раскачивались, плавно и медленно, поскрипывая снастями. Неунывающие и вездесущие чайки носились белыми стрелами над свинцовой водой, вспарывая деловым кряканьем бархатную тишину зимнего берега на рассвете.
Сверху, дорогой из города, к пристаням спускались двое — мальчик и девочка, завернутые с ног до головы в плащи. Обходя бочки, ящики и мешки, они приблизились к невысокому мальчику, круглолицему и толстоватому, который в куртке нараспашку и засунув руки в карманы прохаживался вдоль кораблей. Это был Лепа.