– Тогда давайте перейдём к делу… – Кац взял со столика между ними договор, листая страницы, он нашёл раздел с ценой на услуги. – Повторюсь, но я уверен, что вот эти расценки таки слишком велики для моей бедной лавочки. Я позволил бы просить скидочку процентов так десять-пятнадцать.
– Да, пожалуй, соглашусь. Ваш магазин не выглядит уж слишком прибыльным… Могу предложить не эти жалкие десять-пятнадцать процентов, а тридцать! – воскликнул Максим и приблизился ближе к антиквару, продолжил почти шёпотом – Только я не могу предложить вам такой подарок просто так… Надеюсь вы меня понимаете…
У Каца от предвкушения выгоды заблестели глаза:
– Конечно! Я сразу же вам это и говорил! Что вам понравилось? – Он вскочил с кресла и подбежал к витрине магазина. – Золотые часы? Мраморный бюстик? Изумительный пейзаж кисти неизвестного художника? Только скажите.
– Перстень, – коротко сказал Максим. Он взял его за ободок и показал хозяину антикварного салона.
– О… – Кац ненадолго задумался, но потом выпалил: – Нет-нет! Я не могу вам его отдать.
Максим понял, что способность определять ложь, впрочем, как и другие бонусы из сказочной Руси, у него остались, чем он тот час же и воспользовался:
– Я бы так уверенно не говорил. Яков Моисеевич, давайте на чистоту, как бизнесмен бизнесмену – всё имеет свою цену. Не правда ли? – заключил Максим, почувствовав ложь Каца. – Сорок процентов.
– Нет, – нисколько не думая, ответил антиквар.
– Пятьдесят. Уважаемый Яков Моисеевич, это половина! Представьте себе, платить в два раза меньше!
Кац задумался над заманчивым предложением, но в конце концов был непреклонен:
– Нет, нет и ещё раз нет.
– Шестьдесят.
На очередное предложение антиквар даже не отреагировал.
– Семьдесят.
У хозяина был затуманен взгляд, он усиленно что-то обдумывал. В какой-то момент, перед тем, как Фиалковский был готов предложить восемьдесят процентов, Кац всё понял:
– Максим Эдуардович, а как прошло ваше приключение?
– Вы о чём? – спросил Максим, не сильно удивившись вопросу, но был несколько сбит с толку таким резким переводом темы.
– Я вижу вы даже не удивились. Но мне таки кажется, я смогу вас удивить. – Кац отошёл от витрины и подошёл к комоду. Из него антиквар вытащил огромный альбом, где были подшиты старые газеты. Недолго полистав его, он осторожно, чтобы не повредить ценную бумагу положил архив перед Фиалковским: – Читайте.
Максим склонился над газетными листами, как ни странно они не были жёлтыми и поблёкшими.
– Вслух, если можно, – попросил антиквар. – Можно только заголовки на первых страницах.
– "Жуткая смерть механика НИИ", "Диверсанты из Ягодово! Что же дальше?", "Расстрел у железнодорожного вокзала", "Жестокое убийство жандармов из Петербурга", "Взрыв у драматического театра". – Прочитав, Максим спросил у Каца: – Ну, и что? Зачем вы мне это показываете?
Антиквар хитро улыбнулся, забрав ценный альбом у Максима:
– Пожалуйста, посмотрите на меня… Теперь послушайте меня. Всего один вопрос и кольцо ваше. Можете даже не отвечать, я всё пойму.
Максим Фиалковский и Яков Кац внимательно смотрели друг другу в глаза. Антиквар спросил:
– Итак, вы хорошо оттянулись в Мартенграде?
Максим не стал отвечать на вопрос, но Кац и так всё понял:
– Благодарю. Перстень ваш, надеюсь, вы поняли, как им пользоваться. Чтобы не разорять вашу конторку, хватит и тридцатипроцентной скидки.
– Я подъеду к вам завтра с готовым договором. – Максим встал с дивана, положил перстень во внутренний карман. Он удивился, когда нащупал в кармане свой воздушный револьвер, но не стал его доставать.
Кац заметил перемену выражения лица собеседника:
– Могу дать визитку человека, который продаст вам "запчасти".
– Думаю, не стоит.
– До встречи, Максим Эдуардович.
Мужчины попрощались, Кац пошёл провожать гостя, уже в дверях он добавил:
– Жаль, что вы так и не смогли доставить чертежи…
7 июля 2015 года…
Утром Максима разбудил звонок домофона. С непривычки, всё-таки, не слышал этот звук несколько месяцев, он подскочил с кровати и посмотрел на часы.
– Семь утра! Кого в такую рань принесло? – пробурчал молодой человек, но побрёл к входной двери.
Сняв трубку домофона, он спокойно, можно даже сказать, добродушно спросил:
– Да, я слушаю.
Из динамика послышался голос консьержки-пенсионерки:
– Максим, доброе утро! Надеюсь, не разбудила?
– Да нет, что вы, Екатерина Никитична! Уже семь часов утра, естественно я давно на ногах, – с иронией ответил Фиалковский. – Что вы хотели?