К половине IX века христианского летосчисления Гардарикия была уже обширной Новгородской областью, население которой состояло главным образом из племен славянских, затем финских и скандинавских. Альдейгобург (Ладога), вероятно, был уже в это время в числе подчиненных ей городов. В это же время произошли ссоры с варягами, после чего начались междоусобия и внутренние непорядки. Саги объясняют смуты прекращением древней династии государей в Гардарикии.
Саги позднейшего времени говорят уже об Альдейгобурге в связи с именами первых русских князей и скандинавских королей или их родственников.
Так, норвежский король Олаф Триггезон в молодости, спасаясь бегством от неприятеля, искал покровительства у князя Владимира (980 г.) и провел год в Альдейгобурге (Ладоге) начальником пограничнаго отряда. Из этих же саг мы узнаем, что Ярослав был женат на шведской королевне Ингигерде. Вследствие этого брака в Альдейгобурге водворился и долгое время жил, в качестве местного правителя, родственник Ингигерды шведский ярл Рангвальд, приехавший вместе с ней из Швеции. Рангвальд женился на Ингеборге, сестре норвежского короля Олафа Триггезона. В Ладоге же служил некоторое время у Ярослава зять его Гаральд, женатый на его дочери Елизавете. В Ладоге же скрывался шведский королевич Магнус, искавший покровительства у Ярослава после гибели отца, павшего в сражении с датчанами.
Вообще скандинавские саги указывают на многих знатных витязей, служивших в дружинах русских князей. Каждый пришелец получал место, смотря по своей известности. А по нашим древним былинам, князь встречал неизвестных витязей такими словами:
Река Волхов. Современная фотография
Глава II
Сказания иноземных писателей о древних славянских землях и Ладоге. – Русские летописи о славянах и Ладоге. – Ладога – столица Рюрика и место смерти Олега. – Исторические места и их легенды.
Торговые люди в старину, переезжая из края в край, составляли для памяти дорожники или путеуказатели, которые при случае служили и для военных походов. Эти же дорожники были главным материалом для географических сведений ученых географов и историков того времени. По большей части это были простые перечисления мест или народов с часто вымышленными прибавлениями о жизни последних. Вероятно, и известный отец истории, греческий историк Геродот, живший в V веке до Р. Хр., пользовался этим же материалом, когда писал о жителях теперешней России. По его свидетельству, на северных берегах Понта (Черного моря) жили киммерияне, к северу от них скифы, за ними исседоны, за ними аримаспы (одноглазные), грифы и, наконец, у северного океана гипербореи.
Писатели первых веков после Р. Хр., пользуясь, наряду с путеуказателями, и другими, более достоверными источниками, упоминают уже и о славянах. Они знают их под именем венедов, живущих около реки Вислы, между племенами сарматскими, финскими и германскими. Римский историк Тацит сначала сомневается, к каким племенам причислить венедов: к германским или сарматским. «Они много приняли из сарматских нравов, – говорит он, – потому что как разбойники скитаются по стране». Но, когда Тацит ближе познакомился с описываемым народом, то нашел, что он отличается от сарматов, проводящих жизнь в кибитках и на лошадях. Венеды, по словам Тацита, строят дома и сражаются пешими и со щитами.
Известный александрийский астроном и географ Птоломей, живший во II веке после Р. Хр., указывал на племя Ставан, жившее в нынешней Новгородской области. На трех местах своей карты он обозначает народ Амадогу, город Амадогу и озеро Амадогу. Озеро он помещает вверху западного притока Днепра. Имея в руках источники громадной александрийской библиотеки того времени, Птоломей пользовался также и современными путеводителями. Вероятно, он не раз встречал название местности и озера Амадога, но не знал, куда правильнее поместить их. Может быть, это было искаженное название озера, народа и города Ладога.
Писатели следующих веков постоянно упоминают венедов и сербов, живущих на востоке от них. В половине VI века сведения о славянских племенах и местностях, обитаемых ими, становятся уж гораздо точнее.
Готский историк Иорнанд говорит, что многочисленное племя венедов разделялось на два народа – славян, живших от верховьев Вислы на восток до Днепра, и антов, которые были сильнее первых и жили в странах припонтийских от Днепра до Днестра. Греческий историк Прокопий также знает славян и антов, прибавляя, что в древности оба народа были известны под одним общим именем споров, в котором новейшие исследователи видят сербов.
В IX и X веках арабские писатели пишут уже очень много и подробно о новгородских славянах, варягах и руссах, которые ведут в это время оживленную торговлю с Болгарским царством на Каме.
Богородица. Утраченная ныне фреска церкви Святого Георгия. Фотография С.М. Прокудина-Горского. 1909 г.
Святитель Николай Угодник. Фреска церкви Святого Георгия. Фотография С.М. Прокудина-Горского. 1909 г.
Писатели Аль-Масуди и Идрисси посетили «Руссию» в IX веке, писали об ней и упоминали, между прочим, об одном из многочисленных славянских племен Лудана и о городе их Луджага, находящемся к северу от Новгорода. Может быть, эти названия также означали город Ладогу и славянское племя, жившее в ней.
Русские летописцы заимствовали первые сведения о древних славянах у греческих историков. Когда Русь приняла христианство от Византии, то духовенство византийское, вместе с христианским вероучением, принесло в нее и священные книги. Первые русские священники научились читать эти книги, они участвовали и во всех сношениях русских с Византией. Приезжая в Византию при русском посольстве, они воспринимали византийскую образованность. Читая греческие книги, они познакомились с историей, с записями и хроникой исторических событий. Духовные лица, участвовавшие в военных походах русских в Византию, знали подробный ход войны и помогали составлять договора. По примеру византийских историков и по их образцам, они стали вести свои записки, свою «хронику» событий, или летописи. Взяв начало описания исторических событий из старых византийских летописей, они прибавляли к ним старые славянские предания, хранившиеся в народе. Так зародилась русская летопись среди духовенства и перешла в древние русские монастыри. Из поколения в поколение переписывали монахи хронику и вели дальше летописи в разных местах и в многочисленных списках, часто противоречащих один другому. В позднейшие времена русские и иностранные историки разбирали эти летописи, пользуясь списками, более соответствующими общему ходу исторических событий. Но разобраться в истинности разных подробностей этих списков невозможно, потому некоторые места в них так и остались загадочными и сомнительными.
Русский летописец так пишет о первоначальном месте жительства славян и их движении: «Спустя много времени после Вавилонского столпотворения, сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись по земле племена и прозвались своими именами, где которое племя село на каком месте: одни пришли и сели на реке именем Морава и прозвались моравами, другие назвались чехами; а вот тоже славяне – хорваты белые, сербы и хоружане». Затем дальше: «Тако же и те же словене, пришедше, седоша межи Припетю и Двиною и наркошася дреговичи. И инии, седоша на Двине, наркошася полочане, речки ради, яже втечет в Двину, именем Полоша. Словене же, седоша около озера Илмера (Ильменя), и прозвашеся своим именем. И сделаша град и нарекоша Новгород».
В другом списке пишется так: «Пришедше словене з Дуная и седоша у озера Ладожьского от толе прииде и седоша около озера Илмера и прозвашеся своим именем». Здесь летописец хочет указать, что славяне предварительно сели у Ладожского озера, а потом уже пошли к Ильменю, может быть, под давлением варягов или каких-нибудь других враждебных народов.
По пути своего расселения к северо-востоку славяне всюду встречали дикие финские племена, с которыми и смешивались. Эти финские племена встречаются под разными названиями у всех упомянутых нами древних историков, начиная с Геродота. Всегда финны жили преимущественно в лесистых и болотистых местах. Тацит указывает на их «изумительную дикость и гнусную скудость». Финны постепенно уступали перед славянами, подчиняясь их народности и приравниваясь к ним. Около Х века финны, наравне с славянами, имели города; наравне с ними терпели от внутренних неурядиц по изгнании варягов, вследствие чего и участвовали вместе с ними в призвании князей.