Лифт был полугрузовой. Два с половиной метра в длину, полтора в ширину. Просторный для тех, кто хочет перевезти софу, невыносимо тесный для тех, кто хочет больше никогда в жизни не пересекаться. Сасори смотрел на неё с опасливым высокомерием, она на него с уязвлённым, но не утерянным достоинством. И, не сговариваясь, Сакура заняла угол возле щитка с кнопками, а Сасори противоположный угол, словно боксёры перед боем. Наступил период молчания, когда им обоим ещё казалось, что лифт вот-вот тронется. Но время шло. Ничего не происходило. Они бесцельно топтались, каждый в своём углу и, в конце концов, у Сакуры лопнуло терпение. И она принялась колотить в двери кулаками, взывая о помощи. Сасори хоть и морщился, но был внутренне рад, что ему не приходится заниматься этим унизительным процессом. Выходило у неё на славу — весь дом должен был слышать. Вот только по-прежнему никто не приходил. А это уже начинало пугать. Когда Сакура выдохлась и в последний раз с чувством вмазала по двери — только моргнул свет.
— Ну, что Вы смотрите? — поинтересовалась она.
— У Вас неплохо выходит, — протянул Сасори. — Если бы была такая профессия, вы могли бы смело оставить свою грязную работёнку.
«Ах, вот оно что! — дрожа от возмущения подумала Сакура, — его, значит, не устраивает, что я официантка, а не какая-нибудь там очкастая докторша наук! Возомнивший о себе сноб!». Он и выглядел, как сноб! Куда она только смотрела? Этот надменный взгляд, отутюженный воротничок, жилетка и галстук. Весь такой чистенький и идеальный! Мистер всё с иголочки. Небось перетрахал на своём факультете всех студенток и их мамаш в придачу! Взгляд Сакуры непроизвольно скользнул ниже, и она сощурилась, прикидывая в уме, сколько женщин оприходовал этот кобель. Она в этот список уж точно не попадёт! А ещё, ей вдруг стало очевидно, как не хочется подлецу замарать здесь свой чистенький костюм. Так что, как бы в протест всему идеальному, Сакура демонстративно придержала юбку и, к ужасу Сасори, уселась прямо на пол. С новоявленным орудием пыток она не прогадала. Сасори буквально подавился негодованием.
— Что Вы делаете! Поднимитесь немедленно!
— С чего бы?
— Там грязно! Вы представляете, КТО там мог ходить до вас своими ботинками?!
Сакура невозмутимо повела плечом.
— Вряд ли кто-то хуже, чем Вы, — сообщила она и подвела черту, откинувшись спиной на стенку.
Был в этом и практический смысл. Лифт застрял более получаса назад. И стоять она уже задолбалась. Ноги ныли. Сакура не сомневалась, что не у неё одной. Эта мысль грела её изнутри.
Её светло-голубое бельё мелькнуло всего на секунду, когда она устраивала колени поудобней, но Сасори хватило этого, чтобы не опускать туда взгляд под страхом смертной казни. Быть может для неё это и привычно — демонстрировать всем свои трусики, но в нём-то ещё сохранилось какое-то достоинство! С другой стороны, с отдалённым самодовольством Сасори отметил, что его это взволновало, значит, версию об импотенции можно смело отметать. Зачем он только опять вспомнил об этом? По правде сказать, он все больше завидовал возможности этой девицы усаживать свою задницу, где не попадя. Чувствовала она себя, кажется, прекрасно, в отличие от него. Разглядывала залипшую цифру «4» под потолком, запрокинула голову, вытянула ноги, как ей вздумается (нет, это всё-таки бесстыдство, демонстрировать подобным образом своё тело). Если бы она была его студенткой, он бы ни за что не поставил ей зачёт, явись она в подобном наряде. Наряде официантки. До чего всё-таки натуралистично сделано! Даже бэйджик есть с именем. «Сакура». Вряд ли это её настоящее имя. Слишком уж специфическое. И тут же ему стало любопытно, многие ли её… ну, выбирают. Лицо у неё, конечно, смазливое: вздёрнутый носик, большие глаза. Кому вообще требуются стриптизёрши в дневную смену?
— Сакура.
Она обернулась естественно, будто всю жизнь была «Сакурой» и посмотрела на него волком.
— Что?
Было в ней что-то. Но не красота, что-то ещё. Расслабленность? Сасори упустил, когда эти мысли отправились в свободное плавание по его сознанию, а теперь уж поздно было их останавливать. Он спросил.
— Вам нравится Ваша работа?
— Не слишком.
«Оно и не удивительно», — Сасори мысленно кивнул.
— Из-за клиентов?
— Нет, клиенты там долго не задерживаются. Некоторые просто говорят, что им нужно. Ни «здрасти», ни «до свидания». Но я таких больше всех люблю. Можно просто думать о своём и не вникать в разговоры. А вот босс — больно приставучий.
— Приставучий?
— Ну да. Много требует, что в мои обязанности не входит…
— Я понял, не продолжайте! — прервал её Сасори, не уверенный, что хочет слышать эти подробности.
— А Вы? Вы, наверное, любите свою работу?
— Да. Но устаю от студенток.
«И их мамаш», — достроила Сакура. Вот если бы только он не был таким красавчиком, можно было бы на что-то рассчитывать. И, главное, у него и с ней-то разница лет в семь — не меньше. Сколько же его студенткам? Восемнадцать? Девятнадцать? Уму непостижимо. А она ещё удивлялась, что он всегда один. Один, как же.
Горящая под потолком цифра «4» периодически рябила, превращаясь в «3» и обратно. По всей видимости, они застряли между двумя этажами. Кто-нибудь вот-вот должен был обнаружить, что лифт не работает. Например, госпожа Ямото. Хотя, если та догадается, что именно Сакура застряла — подмоги ждать придется долго. Старуха её терпеть не могла. К слову, высокомерного профессора она тоже недолюбливала, но он никогда бы не обратил на это внимания. Разговор про работу, снизивший напряжение между пленными, слишком быстро заглох. Сакура скучающе извлекла из кармана телефон, в очередной раз сверкнув нижним бельём. Связь отсутствовала и смска от её шефа по-прежнему и не дошла целиком. Но, что пришло, звучало так: «Безалаберная девица! Чтобы через полчаса была здесь! На работе! Вместе с ключом! Иначе ты уво…».
— Я и без того чувствую себя полным уво, господин Ивасаки… — пробормотала Сакура себе под нос.
— Что Вы сказали?
— Ничего.
Любовь к чистоте в Сасори частично оказалась побеждена. Никогда прежде он не чувствовал себя таким старым. Ему пришлось прислониться плечом к стенке лифта, чтобы оставаться в сознании. И Сакура не без удовольствия это отметила.
— Меня уволили из-за Вас, — сообщила она.
— Что Вы хотите этим сказать?
— Я должна явиться на работу прямо сейчас, а вместо этого сижу здесь с Вами.
Плечи затекли, ноги тоже, Сасори поставил на пол портфель, пообещав себе купить новый. Может, и не так уж грязно там, на полу? Нет, это безумие.
— Я бы на вашем месте… — вяло протянул он, одновременно ослабляя галстук, — не слишком держался за эту работу. Неужели нельзя найти что-то поприличней?
Столь наглое заявление заставило Сакуру поперхнуться собственным возмущением. Она поджала губы. Яростный ответ отсрочило лишь то, что в эту секунду Сасори снял с себя пиджак. И хотя ему чертовски шла рубашка, особенно с расстёгнутой верхней пуговицей (чего Сакура прежде никогда не наблюдала), заявление про «работу поприличней» взбудоражило её внутренний эпицентр бешенства на 8 из 10 баллов.
— У меня. Нормальная. Работа! — голос Сакуры дрожал от злости.
Профессор бесцеремонно взмахнул рукой.
— Сакура, — снисходительный тон не сглаживал углов, — или как вас на самом деле зовут? Не кипятитесь. Я вполне терпимо отношусь к таким, как Вы, но…
— Терпимо?! Да Вы заносчивый лощёный ханжа!