Выбрать главу

«Прости, малыш. Я был глуп и слеп…»

Прости, малыш. Я был глуп и слеп.До последнего верил, что всё это злая шутка.А теперь душа моя – чёрный склеп,Внешне роспись и золото, а глянешь поглубже – жутко…Я не плачу на людях не из-за гордости, нет…Я забыл это слово, как честь, как достоинство, веру.Слёзы душат во сне. Их не видно, и весь секрет,Чтобы утром проснуться, а глаза были красными в меру.Оля стала большой и красивой, тоже любит тебя.Вот так младшие сёстры становятся старшими махом.Она меня поднимала, сердце моё теребя,Когда я кричал от разлуки и бился лицом о плаху.Дашке – четыре. Не дочка – казак, огонь!Вы бы с ней вместе седлали коней и – в поле,Гуляли по парку, держались ладонь в ладонь,Вас было бы трое… Но всё выжжено лавой боли.Дед ушёл за тобою. Если увидишь его, присмотри…Оперировали. Но сердце встало через два дня.Хоронили на том же кладбище. И теперь я боюсь зари.Худшие вести приходят с рассветом, лучом маня…Тебе хорошо там? Заботится ли Господь?Кто подтыкает тебе одеяло и на ночь читает сказки?Пусть всё, что доныне терзает мою плоть,Приходит к тебе, как улыбки, цветы и краски.Мы встретимся. Время? Да что оно – только миг!На Кавказе и в Сербии коротких дорог не счесть, иТы же, услышав мой простреленный крик,Скажешь: «Папа вернулся!Теперь мы опять будем вместе…»

«Мальчик мой – Иванушка. Никогда не называл тебя так…»

Мальчик мой – Иванушка. Никогда не называл тебя так,Любил до безумия, а старался держаться строго…Господи, прости, какой же я был дурак,Но ведь ему хорошо там, у престола Бога…Господи, защити его лучше, чем сумел я…Я не сумел ничего, я опоздал на вечность.С моего горла не уходит его петля,И моя боль убедительна, как бесконечность.Господи, сердце сорвано, я не дышу от слёз,Вижу во сне глаза его и глажу рыжие волосы.А над его могилою вечная горечь звёздИ ветер степной с охрипшим от горя голосом…Господи, не оставь его ни на единый миг,У детских печалей всегда такая тонкая кожа…Со мной теперь только память, как солнечный блик.Мальчик мой – Иванушка, сын раба твоего, Боже…

«Люли, люли, люленьки…»

     «Люли, люли, люленьки.     Летят сизы гуленьки.     Летят гули вон, вон.     Несут Ване сон, сон…»Мальчик мой рыжий, как тебе там спится?Сколько слёз в моём сердце, не знает никто.Сколько сил мне нужно, чтобы не спиться.Не примерить до срока берёзовое пальто.Я гляжу на сестрёнок твоих тревожно,Только их руки держат меня над бездной.Жить без тебя приходится, но жизнь невозможна,И любые молитвы к Всевышнему бесполезны.Говорят, я не встречу тебя там. Никогда.Даже если пойду на фронт и умру в Донецке.Раз встречу назначат в пятницу, вечно будет среда.И я не увижу глаза твои детские-детские…Всегда наивные, ясные, счастливые от души.Полные рёва или такого же чистого смеха.А в кармане моём перекатываются ломаные гроши,Оплата последнего выстрела, ставшего эхом.И скоро, скоро, год или тысяча лет ещё –Ты сбежишь на пару минут из райского сада,Обнимешь меня, ткнувшись лбом в плечо,Сказав, что всё хорошо, что плакать уже не надо…Я поверю. Прижму к сердцу, шепну – беги,Туда, где рассвет, где кущи, где мёд и лира.Господи, сбереги, его, сбереги!И вернусь молча к чёрным своим конвоирам…     «Люли, люли, люленьки.     Летят сизы гуленьки.     Летят гули, вот, вот.     Ваня папу ждёт, ждёт…»

«Мне сейчас не хватает тех, кого рядом нет…»

Мне сейчас не хватает тех, кого рядом нет.Кто в дом не войдёт, не оставит в прихожей след.Не пройдет на кухню, не выпьет со мною чайИ не спросит осмысленно (невзначай),Как живу, как пишется, как вообще в душе?Какие рифмы качаются на толедском ноже?Какая боль подкрадывается тайком во сне?Почему я всегда хожу на кладбище по весне?Ведь зимой холоднее под снегом, в стылой земле,И тёплое сердце лёд сжимает ещё больней,До крови, которая видна поверх всех страниц,На фото моих героев, во всех выражениях лицОдин, пересекающий всю вселенную, шрам.И тогда мне кажется, что стихи мои просто хлам,Недостойный того, чтоб им набили подушку,Положили рыжему ангелу под розовое ушко,Где в его снах, раскрашенных солнцем и синевой,Мы с сыном, держась за руки, вместе идём домой.Нам улыбается небо и брови щекочет бриз.Мой мальчик уйдёт наверх.Я – вниз…