Когда часы в доме пробили полночь, Эспиридиона Сенда села на кровати, сунула ноги в вышитые шлепанцы, взяла карандаш и тетрадь, вооружилась свечой и выскользнула из спальни. В эту минуту ее, одетую в воздушный пеньюар, простоволосую, с рассыпанными по плечам длинными черными кудрями, немудрено было принять за блуждающего по коридорам призрака. Она остановилась перед дверью Румальдо и тихонько, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате Мундо, постучалась. Брат открыл нескоро.
— Займемся расчетами, — сказала Чикита, протянула ему тетрадь и карандаш и шепотом рассказала, сколько денег спрятано у нее на черный день в домашнем тайнике. — Нужно все учесть: мой повседневный и сценический гардероб, приличную одежду для тебя, для Мундо, да и для Рустики — я всегда полагала, что даму уважают сообразно тому, как одета ее горничная, — билеты на пароход, отели, обеды…
— Прямо сейчас? — сонно заартачился Румальдо, но при виде решительного выражения Чикиты подавил зевок.
В ту ночь, пока они складывали, вычитали и говорили о театрах, гримерных и недельных прибылях, Румальдо Сенда понял, что актрисой Чикитой, The Living Doll (Живой Куклой — такой псевдоним предложил он, а она, попробовав произнести с различными интонациями, одобрила), не так-то легко будет помыкать.
Чикита и Румальдо никому не говорили, какой крутой вираж собираются заложить. Легенда для родственников и друзей гласила, что они проведут некоторое время в загородном доме в Нью-Джерси по приглашению Беллвудов, симпатичной семейной пары миллионеров, с которыми Румальдо свел знакомство за чаем в нью-йоркском «Шерри’с». Первоначально приглашение касалось только Румальдо и его сестры, но летние владения мистера и миссис Беллвуд так обширны, а сами они так привыкли принимать десятки гостей одновременно, что совершенно не возражали, когда Румальдо спросил, нельзя ли взять с собой учтивого и талантливого юношу по имени Мундо. Они были страшно рады заиметь на время музыканта, который будет оживлять игрой их светские приемы. Румальдо так искусно описывал воображаемых друзей — она увлекается искусством, он владелец сталелитейных заводов, оба слегка эксцентричны, — что никто не заподозрил обмана.
Канделария сочла неподобающим намерение крестницы впервые в жизни отправиться в увеселительную поездку, когда прихотливый маятник биржи только-только оставил ее без средств к существованию. Пусть даже изумительные Беллвуды возьмут на себя расходы по пребыванию, все равно путешествия на север влекут неизбежные траты. Манон и Жауме, напротив, нашли решение очень своевременным. После бесконечного траура Чиките полезно будет развеяться. К тому же пара месяцев вдали от дома может настроить ее на покладистость, и по возвращении она с большей охотой прислушается к тем, кто желает ей лишь добра. А вот идея отделаться от семейного особняка встретила единодушное одобрение. «Слишком большой дом для такой жилицы» — было всеобщее негласное мнение.
Пока Румальдо и Жауме подыскивали покупателей на дом и мебель, Чикита с Мундо занялись подготовкой репертуара танцев и песен для дебюта. Сначала они немного повздорили, потому что пианист настаивал, чтобы кузина, как в старые времена, танцевала под мелодии Шопена, но новоиспеченная артистка придерживалась иного мнения и настояла на своем. По ее разумению, привлекать внимание американцев и заслуживать их аплодисменты требовалось чем-то «экзотическим». Посему польские мазурки и прелюдии были безжалостно заменены дансонами и контрдансами креольских композиторов, живыми шутливыми композициями вроде «Ну-ка, Томас!» и «Милашки» Мануэля Саумеля или «Хохота» и «Холодного душа» Игнасио Сервантеса. Тем не менее в качестве уступки кузену Чикита согласилась включить в программу «Утраченные мечты», романтическое сочинение Сервантеса, которым Шопен вполне мог бы услаждать слух Жорж Санд на закате в Пальма-де-Мальорка.
Вдохновившись партитурами, Чикита начала обдумывать хореографию. Она репетировала до изнеможения, поскольку, хоть и была не прочь порой отдаться волшебству музыки и импровизировать ad libitum[16], все же предпочитала в мельчайших подробностях продумать каждый танец. Если зрителям покажется, что она танцует по наитию, тем лучше, но сама она должна быть твердо уверена во всех па.