Очень показательно также то, что, когда Пиночет ввёл программу в действие, его армия и полиция остались при своих щедрых государственных пенсионных планах. Частные планы, удел масс, были, как видно, недостаточно хороши для тех, кто правил страной.
У этой развивающейся катастрофы есть много других аспектов, которые было бы слишком долго здесь описывать. Подведём только итог: убедить Америку в "успехе" Чили можно только с помощью мошенничества высшего класса»
(Приводится по публикации в интернете: http://imperium.lenin.ru/LENIN/29/pinochet.html).
Конечно, Виталий Найшуль прав: пресловутые 90-60-90 не являются полной и исчерпывающей характеристикой красоты женщины, как и экономометрические показатели не вполне характеризуют качество жизни общества. Но всё же, согласитесь, что и статистика, если уметь ею пользоваться, даёт достаточно ясное представление о жизни общества.
Когда именно Стив Кангас написал свой доклад, фрагменты которого приведены выше, мы не знаем. Хронологически последний цитируемый в нём источник датирован 1996 г., на основании чего можно предполагать, что он написан около 10 лет тому назад.
И нет никаких оснований полагать, что в Чили с той поры что-то изменилось качественно. Для того, чтобы в ней произошли качественные изменения и началась действительная модернизация, необходимо, чтобы в её культуру пришла адекватная жизни социология и, в частности, экономическая наука; чтобы эти адекватные жизни науки лежали в основе государственного управления, которое должно освободиться от либеральных бредней.
И хотя всего этого в Чили пока нет, - всё-таки есть надежда, потому что жил в Чили один поэт, который оставил глубокий след не только в культуре своего народа.
4. Пабло Неруда - хранитель будущего Чили.
Новая песнь любви к Сталинграду [73]
Я говорил о времени и небе,
о яблоке, о грусти листопада,
о трауре утрат, дожде и хлебе,
но эта песнь о стали Сталинграда.
Бывало, луч моей любви влюблённой
невеста берегла с фатою рядом.
Но эта песнь - о мести, окрылённой
и освящённой здесь, под Сталинградом.
Пусть юный старец, ноющий уныло
о лебедях и о лазурной глади,
разгладит лоб и вновь воспрянет силой,
услышав эту песнь о Сталинграде.
Мой стих - не выкормыш чернильной жижи,.
не хлюпик, глохнущий при канонаде.
Он этой жалкой долей не унижен:
я был рождён, чтоб петь о Сталинграде.
Он плакал о твоих бессмертных мёртвых,
с тобою, город, взламывал осаду,
сверкая на штыках и пулемётах.
Набатом звал на помощь Сталинграду.
И вот повсюду бой священный начат:
в песках американцы топят гада,
гвоздят гремучую змею… И значит,
не одинока крепость Сталинграда.
И Франция, оправившись от плача,
под Марсельезу строит баррикады,
сжимая знамя ярости… И значит,
не одинока крепость Сталинграда.
Пикируя из темноты горячей,
когтями рвёт коричневую падаль
крылатый лев Британии… И значит,
не одинока крепость Сталинграда.
Чернеют в ней обугленные трубы,
но здесь и камень - недругу преграда,
уже горами громоздятся трупы
врагов у врат стального Сталинграда.
И перебиты лапы супостата,
чудовища, не знавшего пощады.
Торчат в сугробах сапоги, когда-то
грозившие пройти по Сталинграду.
Твой взор всё так же ясен, словно небо.
Неколебима сталь твоей громады,
замешенная на осьмушке хлеба.
О грань штыка, граница Сталинграда!
Твоя отчизна - это лавр и молот.
И видит вождь, как в рёве канонады
твой лютый враг вмерзает в лютый холод
и в снег, залитый кровью Сталинграда.
Уже твои сыны тебе добыли
победу - наивысшую награду
на грудь земли, простреленной навылет,
на грудь красноармейцу-Сталинграду.
Я знаю, что воспрянули недаром
сердца в чаду коричневого ада:
взошло созвездье красных командармов
на грозном небосводе Сталинграда.
И суждено надежде распуститься,
раскрывшись, как цветок в пучине сада:
написана великая страница
штыками и рассветом Сталинграда.
И обелиск из мрамора и стали
встаёт над каждым рвом и баррикадой,
над каждым алтарём, где умирали
твои сыны, твердыня Сталинграда.
И свищет сталь, буравя и взрываясь,
сечёт врага свинец кинжальным градом;
дрожит слеза, и закипает радость
сегодня здесь, в твердыне Сталинграда.
И вьюга заметает вражьи кости,
обломки перемолотой армады.
Бегут, бегут непрошенные гости
от молнии разящей Сталинграда.
Они прошли под Триумфальной аркой
и Сену осквернили серным смрадом,
поганили Париж гортанным карком,
чтобы подохнуть здесь, под Сталинградом.
Они топтали Прагу сапогами
и шли по воплям и слезам парадом, -
но втоптаны теперь навеки сами
в сугробы, в чернозём под Сталинградом.
Они изгадили и замарали
античную голубизну Эллады,
но в час разгула верили едва ли,
что час расплаты ждёт у Сталинграда.
И, растерзав Испанию, гарротой
они сдавили горло серенаде;
испепелили землю Дон-Кихота,
но сами стали пеплом в Сталинграде.
Голландию тюльпанов и каналов
они крушили бомбой и прикладом.
Но вот чернеют трупы каннибалов
в заснеженной степи под Сталинградом.
Они сожгли, злорадно завывая,
как волки, близко чующие стадо,
лазурный лёд Норвегии, не зная,
что скоро им скулить у Сталинграда.
Да здравствует твой непокорный ветер,
который воспоют ещё баллады!
Да здравствуют твои стальные дети
и правнуки стального Сталинграда!
Да здравствуют бойцы и комиссары,
богатыри, которым нет преграды,
и солнце, в небе пышущее яро,
и лунный свет ночного Сталинграда!
И в час, когда навек замрёт мой голос,
пускай осколок твоего снаряда
положат мне на гроб, а сверху - колос,
кровавый колос нивы Сталинграда.
И это будет памятник поэту,
которому иных наград не надо:
пусть я и не ковал твою победу,
но выковал острей клинка вот эту
стальную песнь во славу Сталинграда.
Это стихи чилийского поэта коммуниста Пабло Неруды. Пабло Неруда скончался вскорости после прихода к власти режима Пиночета 23 сентября 1973 г. (родился 12 июля 1904 г., нобелевская премия по литературе была присуждена ему в 1971 г.): к этому времени он был неизлечимо болен лейкемией.
«В конце сентября 1973 года по советскому телевидению показывали кадры из Чили.
Возбуждённые заплаканные люди шли нестройными рядами, салютовали сжатыми кулаками, пели "Интернационал" и "Venceremos!", кричали "Viva Neruda!" Впереди процессии медленно двигался автомобиль-катафалк с закрытым гробом, усыпанным цветами; по бокам со скучающим видом шли солдаты с автоматами наизготовку и жевали резинку. В отдалении малым ходом ползли несколько бронетранспортёров. Хоронили Пабло Неруду, скончавшегося в Сантьяго 23 сентября.
Многим эти похороны показались очень странными. Прополз слух, что Неруда умер в Париже, а похороны - инсценировка, снятая с пропагандистскими целями в какой-то латиноамериканской стране. А может, и не в латиноамериканской…
Вопросы задавали следующие. Как могли военные власти Чили через несколько дней после кровавого переворота разрешить похороны поэта-коммуниста, неизбежно обязанные вылиться в политическую манифестацию? Как разрешили тщательно отснять похороны на плёнку? Как позволили вывезти плёнку за пределы Чили, зная, что её прокрутят все телекомпании мира, в том числе в недружественных новому режиму странах? Почему гроб с телом усопшего был закрыт?