Глава четвёртая
Когда ты в Риме, поступай как римляне
— Талант серебра?[14] — переспросил Эйрих.
— А вы треплете боевые отряды асдингов, — покивал Соломон. — Но на той стороне Дуная.
— Меньше чем за три таланта я даже обдумывать это не буду, — ответил на это Эйрих. — Слишком опасная затея и похоже, что ты хочешь решить свои проблемы чужими руками.
— Побойся бога, мальчишка! — возмутился викарий. — Я не увидел среди твоих воинов Ахиллеса с Аяксом! Два таланта и это моё последнее предложение — дальнейший торг начнёт портить наши отношения.
— За Дунай мы не пойдём, — произнёс Эйрих, — но асдинги не нападут на город и его окрестности.
— Как ты это осуществишь? — спросил Русс.
— Это моя проблема, — не стал ничего объяснять Эйрих. — Один талант предоплата, остальное через два-три месяца, когда станет ясно, что асдинги больше не пересекут Дунай.
— Как мы можем быть уверены, что ты не обманешь и не уйдёшь восвояси с дармовым талантом серебра? — поинтересовался Соломон.
— Мы оставим тут некоторое количество людей, — ответил Эйрих, — а вы отправите с нами своих наблюдателей, которые будут смотреть и не мешать мне.
Соломон пригубил вина из серебряного кубка.
Делая вид, что смакует вкус дорогостоящего вина, он создавал себе паузу на раздумье. Эйрих сделал зарубку на память, что нужно выработать нечто подобное. В прошлой жизни он сам, когда надо было выиграть время на размышление, внимательно изучал лезвие кинжала на предмет ржавчины или гладил бороду. Тут жест с кинжалом могут неправильно понять, а бороды у него ещё нет. Поэтому нужно продумать несколько десятков приёмов, достаточно веских, чтобы отвлекаться на них во время переговоров или важных бесед.
— Похоже, что с тобой можно иметь дело, Эйрих, сын Зевты, — произнёс викарий. — Русс — ты возьмёшь три контуберния[15] и окажешь поддержку нашему другу.
— Сделаю, — стукнул себя по груди Лузий Публикола Русс.
— Если потребуется подмога — шлите гонца, — продолжил Соломон. — Но если наши войска потребуются для уничтожения налётчиков, то остаток оплаты сократится вдвое. Тебя устраивает такое?
— Устраивает, — кивнул Эйрих, ожидавший чего-то подобного.
Два таланта серебром — это очень хорошие деньги. Римляне знают, что варвары предпочитают драгоценные металлы по весу, а не монеты, поэтому с этой стороны Эйрих подвоха не ожидал. С другой стороны, если готских воинов достаточно потреплют, то велик соблазн совсем им не платить…
— Я думаю, не надо говорить о том, что будет, если вы нас обманете? — поинтересовался мальчик.
Эйрих сегодня же отправит несколько групп гонцов с информацией о совершении сделки, поэтому отец обязательно узнает и если отряд не вернётся домой, то будут серьёзные последствия. И даже если их разобьют асдинги, кто-то из воинов обязательно выживет и расскажет, что же происходило тут на самом деле.
— Ты просто не знаешь меня, а я имею репутацию честного человека, — сказал Соломон. — Я не обманываю.
— Вот и проверим, можно ли иметь с тобой дело, — улыбнулся Эйрих.
— Когда ты будешь готов выступать? — поинтересовался викарий.
— Нам нужно подготовиться, — сказал на это Эйрих. — Некоторые мои воины имеют только паршивые топоры и щиты. У вас торгуют оружием и бронёй?
— Торгуют, — кивнул Соломон после короткого обмена взглядами с Руссом. — Лузий, ты можешь позаботиться о том, чтобы нашим друзьям продали достаточно броней и оружия?
— Сделаю, — снова стукнул себя по груди примипил.
— Я очень признателен за столь щедрый жест, — кивнул Эйрих викарию.
Ещё в Афинах он столкнулся с тем, что очень сложно купить военное снаряжение, потому что всё идёт в легионы, которые всегда нуждаются в броне и оружии. Деньги у Эйриха были, но не всё в этом мире можно купить.
Рабы начали заносить блюда. Альвомир не сумел сдержать восторга, выраженного чем-то вроде восклицательного междометия. Соломон посмотрел на гиганта недоуменным взглядом и хмыкнул что-то неразборчивое.
— Рекомендую отведать фаршированных сонь, — произнёс хозяин резиденции. — Мой личный повар достиг истинного мастерства в их готовке, поэтому будет преступлением не отведать его творений.
Эйрих только слышал, что римляне любят есть грызунов, но видел впервые.
Сони чем-то напоминали белок, освобождённых от шкуры и фаршированных чем-то. Выглядели они слегка подгоревшими, будто пережаренными, но Эйрих догадывался, что так дело обстоит лишь снаружи, потому что такова цена за достаточную прожаренность фарша, что внутри.
14
Талант — лат. — talentum — мера веса, примерно равнявшаяся 26,2 кг. Если разделить два таланта на четыреста воинов Эйриха, то выйдет по 131 грамму серебра на штык, что очень дорого, как для разовой оплаты «труда» наёмника. С другой стороны, Эйриху предлагают переправиться через Дунай и замочить неизвестное количество жаждущих крови варваров, не менее свирепых, чем остготы, поэтому 131 грамм серебра — это даже как-то маловато за столь рискованное и сомнительное мероприятие. Для сравнения, обычный легионер во времена Октавиана Августа зарабатывал за год службы что-то около 225 «нормальных» денариев, суммарно весивших килограмм (это потом, после Августа, доля серебра в денарии начала стремительно падать, поэтому при императоре Каракалле (IIIвек н. э.) легионер получал уже 600 денариев, потому что римляне интуитивно понимали, что такое индексация зарплат и почему она важна, когда речь идёт об оплате труда вооружённых мужчин).
15
Контуберний — от лат. contubernium, букв. «сопалатники» — мельчайшая тактическая единица в вооружённых силах Древнего Рима, состоящая из восьми или десяти легионеров. Командир контуберния — декан, то есть десятник. Общей полевой кухни тогда не было, поэтому питались легионеры по контуберниям, готовя пищу сообразно очерёдности или дедовщине. Можно сказать, что это некий античный аналог современного отделения. Видимо, есть какие-то естественные причины, обуславливающие именно такую численность, но современное мотострелковое отделение в разных армиях мира составляет девять человек.