Дома в своём раю, в тишине, он пробовал написать рассказ «Джамиля», написал страничку и порвал листок. И потом сказал: «Поле, поле, как же тебя назвать?». Чингиз поел, и лёг в постель. Было лето, тёплый аильский ветер приходил в дом. Чингиз смотрел в окно, где садилось солнце за горизонт, и наступал теплый, прозрачный, теневой вечер. Все мысли Чингиза были о поле, и он, поэтому не спал. Всё вертелось и крутилось в его большой и толковой голове. Потом, он уснул, снилось ему поле, а на поле росли книги, он вырывает их из земли и читает, и звёзды падают с неба, и там, где они соприкасаются с землёй, вырастает новая книга. Чингиз идёт по полю и вырывает книги, а их тысячи. Он хочет много рассказов, а книг тысячи, десятки тысяч. И он потирает руки и говорит: «Столько рассказов, я стану известным писателем, легендой». Сон был хороший, но, такой реальный, что когда Чингиз проснулся, он не верил своим глазам, что он, не на поле. Солнце еще не показалось из-за горизонта, но уже светало. Чингиз посмотрел на часы - шесть утра. Он выпил молока, съел хлеб. Он много не ел, чтобы поддерживать себя, в каком-то голоде, для лучшего кровообращения головы, как он считал. Чингиз, поспешил прямиком на поле. Там, уже был Улимбек.
Улимбек сидел на коленях, и что-то шептал, Чингиз не стал его, ни о чём спрашивать, а просто сел рядом. Улимбек, казалось Чингизу, шептал какую-то молитву.
- Верующий, - подумал Чингиз. Чингиз не верил в Бога, но он верил в какую-то силу, которая есть у земли, деревьев, он верил в силу природы, и считал, что природа живая. Чингиз уважал тех, кто верил хоть во что-то. А кто верит в Бога, тоже не плохо, - считал Чингиз, ведь Бог не говорит, убивать, кто в него не верит, к тому же законы, книги хорошие пишут святые или монахи. Говорят, им диктует книги, сам Бог. Например, это: «Возлюби ближнего, как себя, а самое главное - не убий». – Боже, до чего хорошо здесь сидеть на земле, Чингизу казалось, что он здесь уже был, и сидит вечность, что он сам, стал Богом. Чингиз тоже решил, помолиться рядом с Улимбеком. А чтобы не мешать ему молиться, он молился в мыслях. Ибо мысли, как считал Чингиз, несут тоже какую-то энергию в этот мир, их волны, может улавливать живая природа: земля, цветы, животные, деревья, небо, облака, звёзды. Весь мир - это живая энергия, она сама по себе создалась без Бога, - так думал Чингиз.
Чингиз думал, может, когда он начнёт молиться, поле раскроет ему свои тайны, и он молился. Молитва была простая, только что сочинённая. Он просил поле озарить его, рассказать ещё раз про Джамилю. Он просил своими словами. Ведь он никогда никому не молился, а сейчас эта молитва, шла из его сердца.
Улимбек вдруг очнулся от сна, казалось, он спал. - А это вы Чингиз, рад вас видеть на поле, со мной поле говорило.
- А вот со мной, не хочет говорить.
- Да бывает, у нас это поле в почёте, есть придание, что оно только с хорошими людьми говорит или проверяет людей, прежде чем, что-то им сказать. Насколько, вы приехали сюда Чингиз?
- Недели на две.
- Это хорошо, я думаю за две недели, поле узнает вас, и обязательно заговорит с вами. Улимбек смотрел вдаль. Поле то, оно не со всеми разговаривает, - заметил Улимбек.
И Чингиз понял, что поле сегодня с ним не заговорит.
- Не хотите ли, ко мне зайти в гости? - спросил Улимбек у Чингиза.
- Не знаю, если вам будет удобно.
- Киргизу всегда удобно, принимать гостей. У меня жена красавица Чингиз, весь дом держит в уздечке и меня, работящая, славная, сами увидите.
Они вошли во двор дома Улимбека, все прибрано, чисто, и какойто дух свободы почувствовал чингиз в этом доме чистота и порядок. Тут вышла жена Улимбека и спросила: «Улимбек с кем, это ты пришёл?».
- Это гость нашего аила, писатель мы на поле встретились.
- Он, тоже с полем разговаривает, как и ты Улимбек.
- Да, а что, ты же знаешь дорогая, поле это волшебное. Сатия разреши представить гостя - это Чингиз известный писатель. Чингиз - это моя жена Сатия.
- Простите Сатия, но я ещё не известный писатель.
- У нас в аиле все известные, добрым людям у нас почёт и уважение. Вы, тоже с полем разговариваете? - спросила она у Чингиза.
- Да, только я с ним говорю, а оно молчит.
- Поле волшебное, оно, ещё с тобой заговорит, Чингиз.
Сатия: «Да, какое оно волшебное, обычное поле. Я бы убрала это поле, и посадила лес.
- А где кони, будут пастись? Кирзизу без коня смерть, конь - это его жизнь.
- Где-нибудь будут пастись.
- А зачем, ты на поле ходишь Улимбек? - спросил Чингиз.
- Понимаешь мать, серьезно больна, вот, я и прошу поле, чтобы оно её вылечило. Позже поеду к матери узнать, как её здоровье. Сатия быстро накрыла стол. Поставила вино крепкое, прикрепкое. И еду, очень много еды. - Ты угощайся, - говорил всё время Улимбек, ешь. Чингиз стал, есть, и пить, вместе с Улимбеком. Сатия только, немного вина выпила. Улимбек спросил: «Чего не пьёшь Сатия?