Джучиды обсуждали происшедшее. Букри-Ходжа-Ахмад полагал, что гонец привез известие о смерти Бердибека и что Тенгиз-Буга решил в связи с этим захватить верховную власть в Восточном Дашт-и Кыпча-ке, потому он задумал провозгласить Ногая подставным ханом, а всех остальных Джучидов на завтрашнем корунуше перебить. Ногай, по мнению Ходжа-Ахмада, принял предложение Тенгиз-Буги. Поэтому им оставалось только схватить Ногая и силой вырвать у него признание. Если тот сознается, то им следовало заключить с ним “договор и условие”, провозгласить Ногая ханом, самим стать его нукерами, а Тенгиз-Бугу попытаться уничтожить.
Все так и случилось. Вечером (когда они разъезжались по домам) они схватили Ногая, и тот во всем сознался. Предвидение Ходжа-Ахмада подтвердилось. Джучиды заключили с Ногаем “договор н условие”, обязались быть его нукерами и провозгласить его ханом. Тот в свою очередь тоже поклялся “не преступать уговора”[142]. На следующий день они решили убить Тенгиз-Бугу и совершить переворот.
“Наутро, когда пришли они на корунуш, пригласили Ногая [в юрту], как [и] говорил он. Немного спустя пришел человек звать [и] их. Они же пришли с оружием. Когда отважно вошли все они в дверь, то [тут же] пустили оружие в ход. Ногай, [который] восседал рядом с Тен-гиз-Бугой на почетном месте, мгновенно придавил [его, и они] отрезали ему голову. Насадили [ее] на кинжал, вынесли наружу и возгласили:
“Смерти больше никому нет! Не двигаться со своих мест!”.
После того как народ утих на своих местах, усадили Ногая на белый войлок и все в согласии провозгласили [его] ханом.
Итак, оба они, сын Мангутая Хызр-хан и Кара-Ногай, в одном шесяце стали ханами. Только Хызр-хан стал ханом в Сарае, на троне [Саина, а] Кара-Ногай — на берегу Сыра, на левом крыле”[143]. Управлял Кара-Ногай вилайетами Туркестана. “Через три года он скончался. Ханом стал младший брат его по имени Туглы-Тнмур. В дафтаре, который находится у гордости султанов Хазрат Дост-султана, говорится, [что] Туглы-Тимур этот стал великим государем, правил Самаркандом и Бухарой. Срок его правления, однако, не известен. После него ханом стал Урус, сык Бадык-оглана”[144].
Изложенные по “Чннгиз-наме” события охватывают в основном первую половину XIV в. Они завершаются приходом к власти Урус-хана — основателя династии казахских ханов. С этого времени история Казахских степей более или менее адекватно, хотя и фрагментарно, получает отражение в тимуридской и других историографиях. Однако предшествующая история в этих же сочинениях освещена путано. Просто фантастически она описана в “Анониме Искандара”, на что многократно указывали источниковеды. Тем не менее этот источник, как это ни странно, продолжает использоваться широко, почти как основной.
Такое состояние источниковой базы до времени воцарения Уруса требует поставить этот вопрос и относительно “Чингиз-наме” и других источников степной устной историографии. Сверка известий последней историографии с точно установленными фактами истории показывает, что источники степной устной историографии сообщают сведения верные. Большинство событий и лиц, о которых рассказывается в них, — историчны. Это дает основание сделать вывод, что и неизвестные события и лица этой историографии вполне реальны.
Так, Кыйат Исатай — это временщик Узбек-хана, известный как Иса-бек, или Иса-гурген. Существование его сына Джир-Кутлу и его роль в истории Восточного Дашт-и Кыпчака подтверждается “Сборником летописей” Джалаира Кадыр-Али-бия: “После того как Джани [бек]-хан скончался, все разбрелись кто куда... В ту же смуту Урус-хан со своим войском ушел к Ала-Тагу. В то время после Джанибек-хана над всем улусом [левого крылат бием был Джир-Кутлу, сын Кыйата Исатая. Урус-хан убил Джир-Кутлу. Все признали старшинство Урус-хана”[145]. В свете этих сообщений у нас не остается места для сомнений по поводу историчности и Тенгиз-Буги, сына Джир-Кутлу. Тем самым устанавливается, что на какое-то время в XIV в. политическое верховенство в Восточном Дашт-и Кыпчаке перешло в руки племенных биев. Но если это так, то для историков Казахстана приобретают необыкновенно важное значение сведения “Чингиз-наме” об этом лице, его предках и потомках. В особенности они важны для реконструкции культуры Казахстана XIV в. Ведь “Чингиз-наме” написано на тюркском языке, отразившем язык насельников Казахстана, т. е. в этом источнике реалии названы так, как их называли последние. В нем рассказывается о быте, военном деле, музыке, хозяйстве и многих других сторонах жизни кочевников Восточного Дашт-и Кыпчака.