Одним словом, наутро дали послу аудиенцию. [Туда-Манги-хан] спросил, здоров ли хан. Спросил, благоденствует ли народ. Потом спросил: “Много ли мышей в вашем эле?”. [Посол] сказал: “Много”. Потом еще спросил: “Много ли дождей бывает в вашем эле?”. [Посол] сказал: “Да, много выпадает”.
Тот, державший [в руках] веревку, человек увидел, что [хан] начал заговариваться. Он дернул веревку. [Тогда] хан сказал послу: “Спросил бы тебя еще о чем-нибудь, да меня дергают за ноги”. Беки тут же забрали посла, удалились с [аудиенции] и проводили [его], преподнеся коня [и] шубу.
Вернувшись, тот посол явился на служение к своему государю. Когда хан тот спросил: “При каких обстоятельствах видел ты нашего брата-хана и что за человек он?”, — посол сказал:
“Был на аудиенции лишь один раз. Как следует не разобрал. На той аудиенции спросил он о вашем здоровье и спросил о благоденствии народа. Еще спросил: “Много ли мышей в вашем зле?” Я сказал: “Да, много”. Еще спросил: “Много ли дождей выпадает в вашем эле?” Я сказал: “Да, [много] выпадает”. Еще сказал: “Спросил бы тебя еще о чем-нибудь, да дергают меня за ноги”. Потом беки сразу же поднялись и удалились [с аудиенции]. Удалился и я. Вот так я видел хана”. Хан этот и беки его поразмыслили над этим рассказом и сказали: “[Это] хорошо, что он спросил, много ли дождей выпадает, потому что всем народам от дождей бывает благо. И не плохо также то, что он спросил про мышей: от них всем бывает вред”. Но /44б/ сколько ни размышляли они, [так и] не смогли уразуметь его слов: “Дергают веревку”. [Так] рассказывают.
Еще один рассказ таков. [Однажды] собственной персоной переправился он [Туда-Манги-хан] через 'Идил и отправился в поход. Когда [же] возвращался из похода, [случился] с ним приступ помешательства. [А] обычно с ним бывало так, [что] всякий раз, когда случался у него приступ помешательства, не обращал он [никакого] внимания ни на чьи слова. Приехал он в одно место и спешился. Пятнадцать дней не двигался с того места. У войска кончился провиант. Положение его [войска] стало катастрофическим. Беки его устроили совет и сказали: “Сейчас он забыл свою жену. Давайте нарядим женщиной какого-нибудь гололицего юнца и покажем [ему] издали. Авось вспомнит свою жену и тронется [в путь]”. И когда нарядили женщиной одного юнца и показали, он, увидев, вспомнил о своей жене, а вспомнив, сказал: “У нас дома тоже был такой человек”, — и тут же быстрым ходом двинулся в путь налегке. Некоторые передают этот рассказ довольно непристойно, (почему) мы не сочли уместным, чтобы был он записан в этом дафтаре.
Когда двинулся он вперед налегке и поскакал, то через два дня пришел на берег реки 'Идил. При нем оставались [только] двое молодых слуг. [У] реки, у соляных залежей [озера] Басгунчак[246] есть гора, похожая на высокий холм, на протяжении почти целого дня [пути] та гора [как бы] не отстает от всякого, кто переправляется через реку 'Идил напротив [озера] Басгунчак и переходит [степью] к реке Иайык[247]. Когда хан переправился через реку 'Идил и поспешил [дальше], то увидел, что какая-то гора никак не отстает. Гневно взглянул он [на нее] один-два раза и сказал: “Поезжай уж ты, я не поеду”, — тут же сошел с коня и лег. Находившиеся при нем слуги поневоле также сошли [с коней]. [Весь] тот день /45а/ до наступления вечера пролежали они там. Когда же наступили сумерки, так что нельзя было уже разглядеть человека, один из тех двух молодых слуг, [а] был он [очень] смышленым, сообразительным человеком он был, сказал: “Сейчас уже вечер. Он тоже остановился. Как только он заснет, мы тронемся в путь и быстро пойдем вперед, он нас не заметит [и отстанет]”. Когда [он так] сказал, хану очень понравились эти слова и он сказал: “Ты хорошо сказал. Седлай коней”. Оседлали [коней]. Когда решили, что он заснул, тронулись в путь и гнали коней, пока не занялась заря. Когда заря загорелась, они нигде не увидели [гору], и хан очень обрадовался. Рассказывают, [что] после прибытия к себе в ставку он сделал много пожалований. Такой [вот] удивительный, ненормальный человек он был.
Некоторые рассказывают, [что] был он ханом восемнадцать лет, [а] некоторые — [что] ханствовал он восемь лет. Затем, когда возмужал младший брат его Мунк-Тимур, сам он и поступил по справедливости, сказал он: “Сколько времени уже, из-за отсутствия [достойного] человека, признавали вы меня ханом. И вы мучились, мучился и я. Теперь [вот] младший брат мой, слава [Аллаху], вырос. Я доволен вами. Сделайте ханом моего брата”, — и сам отказался от ханствования. И беки его обрадовались этим словам [и] подняли ханом младшего брата его Мунк-Тимура.
246
Баскунчак — соленое озеро. Восточнее одного из них — Кабако (населенный пункт) — помещена надпись “соль”, что, скорее всего, соответствует находящемуся в этом районе соленому озеру “Баскунчак”