- А ты-то сам как уцелел?
- А мы с отцом твоим женщин и детей прятали в пещерах, где ты с бабой своей трахался. Турки не пошли туда, побоялись - очень большие потери были у них. Ушли, а после их с острова вообще выгнали. Мы в деревню вернулись - а там она, и убивает кого попало... Ну, да я тебе это уже рассказывал.
23
Дед поднялся, что далось ему заметно тяжело - и не только из-за ноги. Неужели начал дряхлеть?
Я было дёрнулся - помочь, но он так сверкнул на меня глазами, что меня буквально отбросило обратно на диван.
Дед выудил из шкафчика красивый стеклянный графин современной работы с тёмно-вишнёвым вином, которое на свету было как дорогой рубин. Налил мне и себе.
- Пей, это доброе вино. Не та бутылочная дрянь, которой вас травят в вашей Европе. И не перегонка эта вонючая, от которой только в голове шумит.
Вино действительно пахло приятно, а на вкус оказалось весьма неплохим, хотя я пивал и получше.
- В общем, так. Я бы хотел, чтобы ты остался здесь насовсем. Это ведь твоя земля, твоё место. Тебе, как я понимаю, не так уж и весело живётся там, в Германии - не то ты бы сюда и вовсе ни ногой, я помню, как ты мне по телефону отвечал. Молчи! - Прервал он мою попытку ответить. - Я не всё ещё сказал.
Он сделал глоток и покатал вино во рту.
- Тебе придётся её усыпить, это не обсуждается. Другого выхода нет, если ждать, пока здесь окажется ещё кто-то из Триандесов, тут пустыня будет. С трупами. Поэтому я тебя сегодня же начинаю учить, что и как ты должен делать. А в полночь завтра пойдём в храм. Сделаешь всё, она уснёт. Дня три подождём для верности, и можешь уехать. Но лучше бы тебе остаться... хотя бы лет на пять, замену тебе подготовить.
Он замолчал, думая о чём-то неприятном, отчего снова зашёлся в крике:
- Какие пять, какие пять! Ты хоть подумай, старшему одиннадцать всего! Он через пять лет хоть семя и даст, да головой повредится! Жертва - это ж не для подростков, у человека опыт должен быть, мозги устойчивые! Жрец чувства свои должен всё время контролировать, особенно после приношения! А то будет как с твоим отцом, прости меня, Господи - таким слабаком оказался... а ведь взрослый был совсем! Я ни Консту, ни тебя раньше времени вообще не трогал, ни слова не говорил. Консту готовить начал, когда у него уж двое детей было.
Я не знал куда девать глаза, мне было стыдно и страшно как в детстве. Дед постепенно успокоился, перевёл дух и допил то, что было в бокале.
Я решил воспользоваться паузой:
- Так что я делать-то должен? Ты учти, педофилия мне всегда казалась отвратительной, а уж после рождения собственных дочек...
Дед отрицательно покачал головой и коротко, но очень внятно рассказал, что представляет собой обряд. Жрец жертву не насиловал, семя добывалось собственноручно. Но вот что нужно было делать, чтобы было с чем его смешивать для ламии...
Я, конечно, разделывал и кур, и ягнят - в сельской местности живём, но ведь не заживо!
Я, наконец, справился со спазмами в животе:
- Скажи... а обязательно, чтобы она была живая?
- Да.
- Но, может, хоть напоить её чем-нибудь?
- Нельзя. Пробовали. Жертва должна быть в полном сознании до самого конца.
- А хотя бы жреца - можно?
- Его тоже нельзя. Должен быть трезвый и всё чувствовать. Она этим тоже питается.
У меня вдруг закружилась голова, и я повалился на бок. Пришёл в себя от резкой вони нашатырного спирта:
- Ты это, раньше времени-то себе всё не представляй. На самом деле не так оно и жутко, если настроиться. И не думай, я такой же был в первый раз. Боялся, и мутило меня.
Я точно не справлюсь.
- Справишься, - дед будто услышал, - я же справился, и даже отец твой справился. Ты, главное, должен сосредоточиться на том, что ты людей спасаешь, что это во благо, для прекращения смертей среди тех, кто тебе родня и кто тебе друзья.
Он снова разлил вино - я даже не заметил, когда допил свой бокал.
- И я ещё раз хочу тебе сказать: если ты всё-таки решишься остаться в Алунте, если будешь тут жрецом - не забывай: она жрецам здоровье поправляет и бережёт. Полтораста лет жизни, и учти, у тебя волосы снова вырастут и зубы! - Он оттянул нижнюю губу и показал свои, белейшие, крепчайшие, вовсе не старческие - смерть стоматологам. Я машинально потрогал свою правую верхнюю четверку, на корне которой набухала киста - такая же, как те, из-за которых я два зуба уже потерял.
- Полтораста лет! - Дед водил пальцем перед своим носом. - И всё это время - здоровым! И больше сотни лет - с бабами!
- Погоди, - я уловил некие противоречия в том, что дед рассказывал, - она же не терпит, чтобы семя доставалось не ей?
- Так она же спит по двадцать лет. А когда спит, ей всё равно. Триандесы-жрецы все женатые были всегда, и я тоже. Потом, когда овдовел, стал себе баб на стороне искать, не постоянных, чтобы в дела не лезли. Жена-то тоже чистой крови была, когда стало надо, я ей всё объяснил. Она мне много помогала, хорошая была женщина, святая.
И жена - святая женщина, и Господа он поминал - и ламии служит?
- Дед, а как же ты к Господу обращаешься?
Он усмехнулся:
- Ну, в церковь ходить, попам деньги давать, обряды соблюдать - надо обязательно. Да и не пересекается это никак с нею. Мы сотни лет ей служим - и в церковь ходим регулярно. И Бог нас ни разу не наказывал. Я так думаю, они в разных мирах с ним живут.
- Полтораста лет? Значит, ты себе еще десяток всего отвёл?
- А ты как думал? Вечных нет, не бывает, разве что только она. Как жрец мужскую силу теряет окончательно, он потом стареть начинает, как все. Только легче это у нас, жрецы и в старости здоровьем лучше обычных людей.
Дед ещё глотнул вина и махнул мне:
- Ну ты иди, думай, готовься. Завтра чуть свет учить тебя начну, времени мало у нас. Да, и не забывай: я не шутил, я тебя, если останешься, главой семьи сделаю, официально, как положено. И всё имущество на тебя перепишу. Там много, ты удивишься, насколько много. Им управлять надо, вкладывать умно. Сейчас столько всего нового: компьютеры эти ваши, планшеты, интернет, биткойны дурацкие... Меня этому не учили, а сейчас я уж и не освою. А ты умный, образование получил отличное, в технике всякой разбираешься, вон, патенты у тебя... Найдёшь, куда свободные деньги пристроить, что им в банке попусту лежать... Ну всё, иди, устал я.
И я пошёл.
Поднимаясь по лестнице, я так и не мог принять решение - что же мне делать. Собственно, вариантов у меня вовсе не было...
Но, с другой стороны, еще больше ста лет жизни при идеальном здоровье... и если в семье действительно есть хорошие свободные деньги - я давно уже придумал, что стоило бы сделать с инвестициями, за которыми не стоит чужой финансовый капитал...

[1] Орзо - разновидность пасты, мелкие макаронные изделия в форме рисинок.
[2] Лирник - музыкант, играющий на лире, архаичной разновидности скрипки в корпусе вдвое меньшего размера, которую ставят вертикально, упирая в левое колено. Лирники обычно исполняют народные песни и баллады, причем, как правило, поётся куплет с припевом, после которого мелодию подхватывает и повторяет лира.
[3] Ювеци - национальное блюдо из теста с тушёным мясом, овощами, сыром и соусом.
[4] Герой привык в своём технологическом мирке к англицизмам. Snail mail - это обычная почта, доставляющая бумажные, а не электронные письма.
[5] Ципуру называют у нас "дорада".
[6] Лаврак более известен российским потребителям как "си басс".
[7] Зарган - рыба-игла. [8] Речь ненависти - изобретение либерастов, считающих любые высказывания, в которых осуждается некорректное поведение других людей, предусудительными и подлежащими уголовному наказанию. Способ дезавуировать любую критику.