Пора выходить — главное, совершенно спокойно. Будто ничего и не было. Достаточно просто толкнуть дверь и пройти к машине. Едва ли несколько метров. Самые опасные.
Рафаэль упирается ладонью в стеклянную дверь в тот самый момент, когда белая тачка с тремя типами внутри притормаживает. А потом останавливается — прямо перед ювелирной лавкой.
Та самая песчинка в механизме, которой он так опасался.
Вильям понял, Рафаэль тоже.
Это был уже не мастерский удар, а лишний.
Те типы выходят из машины, один из них встречается взглядом с Рафаэлем. Решающий момент.
Вильям совсем юнец, недостаточно опытен. Он замирает, полицейские тоже.
Твою мать, мне ни в коем случае нельзя было брать его на дело!
Один из копов отступает к машине. Как странно; все происходит с бешеной скоростью, однако…
Будто замедленная съемка.
Вилли паникует, выхватывает «беретту». Это начало конца.
Впрочем, выстрелит не он. Он не успеет. Его опередит Фред.
Один коп падает, механизм разлаживается.
Фред укрывается за тачкой, полицейские пригибаются за своей.
Перестрелка. Даже не издав крика, падает какая-то женщина. Вокруг столько криков…
А вот это уже не по правилам игры.
Теперь падает Вильям, он дважды ранен.
Рафаэль думает, что брат мертв; он видит, что его брат мертв. Сердце так сжимается, что становится нечем дышать.
Он вопит и снова открывает глаза. Резкое пробуждение.
Рафаэль был весь в поту, пальцы впились в подлокотники кресла, которое служило ему постелью. Его глаза мгновенно нашли Вильяма. Он дышит, он живет. У Рафаэля резко упало давление.
Этот новый кошмарный сон по-прежнему терзал его. Из ночи в ночь.
На сей раз ему не удастся снова уснуть. А ведь он не давал себе отдыха уже почти тридцать шесть часов.
Тридцать шесть. Логово бригады по борьбе с бандитизмом, предбанник тюрьмы.
Куда он не хочет возвращаться.
Так что он отказывается засыпать.
Это тоже игра.
Игра, всякое желание участвовать в которой у него вдруг резко пропадает.
Ему кажется, будто он выбрался на поверхность после долгого путешествия под землей. Высунул голову над водой. Или вышел из могилы.
Его глаза кого-то ищут.
Рафаэля.
Вот он, сидит прямо возле дивана, в кожаном кресле. Берет его за руку и улыбается ему:
— Как ты себя чувствуешь, братишка?
Вильяму хотелось бы ответить, но горло буквально горит огнем. Он попытался выдавить хоть слово:
— Плохо.
— Скоро пройдет.
— Где… мы?
— У докторши, которая вчера занималась тобой. Помнишь?
Вильям отрицательно покачал головой.
— Пить хочешь? Дать тебе воды?
Он согласно кивнул.
— Сейчас вернусь, ты, главное, не двигайся.
Прежде чем направиться в кухню, Рафаэль потянулся. И при этом бросил взгляд на Сандру.
Лежащую на полу. Запястья и щиколотки крепко связаны, во рту кляп. Она попыталась перекатиться к столу и опереться спиной об его массивную ножку. У нее на шее — в том месте, которое он сжал как бешеный, — остался след. Наверняка есть и синяк на грудной клетке, куда он упер ствол своей пушки.
Когда он проходил мимо нее, их глаза встретились. Сандра тут же отвела взгляд.
Она поняла. Кто из них двоих наиболее сильный.
Правила игры.
Чтобы взять в шкафчике стакан и наполнить его холодной водой из-под крана, Рафаэлю пришлось воспользоваться левой рукой. Правая была почти парализована, предплечье чертовски болело, даже несмотря на то, что Сандра соорудила великолепную повязку. Впрочем, не факт, когда ты стоишь на коленях с пистолетом у виска.
Но ошибки всегда следует исправлять. Основной принцип.
Рафаэль добавил в воду сахар и отнес питье брату, которому с трудом удалось сесть. Сегодня они не уедут: Вилли слишком слаб. Да вдобавок хорошо бы переждать, чтобы копы угомонились. Здесь они на тропе войны. Повсюду, конечно, полицейские заграждения. Им придется сделать так, чтобы «ауди» исчез, позаимствовать другую тачку. Сложновато будет откопать скоростной автомобиль в этом мирном селении, где коров насчитывается в десять раз больше, чем жителей.
Но здесь они в безопасности, Рафаэль был убежден в этом. А значит, они смогут дать себе передышку.
Вилли снова закрыл глаза и погрузился в какое-то лихорадочное беспамятство.
Сандра брыкалась и стонала. Бандит присел возле нее на корточки и грубо вытащил кляп:
— Что это ты так задергалась?