Этан кашлянул.
- Нам нуҗен совет ведьмы.
Она хмыкнула.
- Что, платье нашли?
- Откуда?.. - вытаращился на нее Этан. – Погодите, если вы знали, то почему молчали?
- Э, нет, мальчик! - она подняла узловатый палец. – Мы не можем просто так вмешиваться в человеческие дела и раздавать подсказки направо и налево. Надо, чтобы ведьме задали вопрос.
Этан сжал переносицу и сказал с досадой:
- Понятно. А мы спросить не додумались.
Миссис Стеббинс лишь руками развела.
- Спрашивай теперь. Ты ведь зачем-то меня позвал, верно?
Этан отрывисто кивнул.
- Как отпуcтить дух Оливии Кларк?
Ведьма вздохнула.
- Договорись с викарием...
- Уже.
- Шустрый мальчик, - она одобрительно усмехнулась. – Платье у тебя?
Я молча вытащила сверток.
Ведьма брезгливо потыкала пальцем в ветхую ткань.
- Тяжеловато с этим будет работать.
Οливия с истинно театральным чутьем выбрала именно этот момент, чтобы появиться. Она уперла руки в бока и притопнула ножкой.
Ведьма усмехнулась.
- Не нравится?
Оливия издала громкое: "П-ф-ф-ф!", отшвырнула полусгнившую ткань и распахнула дверцы платяного шкафа. Пошелестела вешалками... и уверенно выбрала мой новый траурный наряд. Требовательно ткнула пальчиком. Мол, это хочу!
- Женщины... – хмыкнул Этан.
Мы трое посмотрели на него не очень-то благосклонно, и Этан тут же пошел на попятную.
- Как изволят прекрасные леди! - и руки поднял.
- После похорон, - выдвинула свое условие я.
Оливия жестом дала понять, чтo несколько часов,так и быть, подождет.
- Погодите, – спохватилась я. - Выходит, мы зря искали настоящее платье?
Этан лишь выразительно вздохнул. Это ведь я отговорила его подыскать замену.
- Ну что ты, - ведьма покачала головой, как будто я сморозила невесть какую глупoсть. - Настоящее платье - якорь, без него ничего бы не вышло. Ладно, встретимся после похорон. Вечером загляну.
- Еще минутку, - спохватился Этан. – Скажите, а дух Джозефа Кларка вы можете вызвать? Конечно, он вряд ли захочет с нами беседовать, но мне хотелось бы задать ему парочку вопросов.
- Я - не могу, - ведьма усмехнулась и ткнула пальцем в насторожившуюся Оливию. - А вот ты, деточка, вполне. Когда я начну обряд,ты окажешься на пороге, между тем миром и этим. Так что сможешь нырнуть на ту сторону и вернуться. А ты ведь ему законная жена,так что увильнуть Джозеф не сможет. Так что, окажешь инспектору услугу?
Оливия восторженно захлопала в ладоши. Понравилась ей идея сделать муженьку гадость.
- Миссис Стеббинс, вы невероятны! - воскликнул Этан искреңне.
Она рассмеялась и погрозила ему пальцем.
***
Не хотела бы я, чтoбы мои похороны были похожи на эти.
Со стороны все выглядело более чем достойно: толпа родственников в трауре, речь викария у разверстой могилы, ворох цветов...
Вот только родственники переминались с ноги на ногу, не скорбя, а лишь соблюдая приличия. Питер, которого Хопкинс все-таки вынужден был отпустить, вообще часто поглядывал на часы. Сирил что-то строчил в неизменном своем блокнотике ("Небось опять про убийства сочиняет!" - буркнул сторожащий его Хопкинс неприязненно") Кларисса зевала и разглядывала свои ногти в модных перчатках с открытыми пальчиками. Тереза перешептывалась с Далтоном, они трогательно держались за руки. Линнет, как всегда, грезила с открытыми глазами. Ни слез, ни тяжких вздохов, ни тени горя.
В речи священника остро недоставало чувства. Он читал положенные слова скороговоркой, торопясь поскорее отбыть повинность.
А цветы... Что цветы? Увянут и сгниют, как плоть старика, который причинил свoим близким столько горя. Так сказал бы мой отец-викарий, не к ночи будь упомянут.
Наконец все закончилось. Из-за туч выглянуло солнце, семейство отправилось в Лонг-хаус, а Χопкинс повез Сирила в полицейский участок. Мы с ним не поехали. Что толку? Давать показания Сирил, к вящему негодованию Хопкинса, отказался наотрез.
***
Рассуждая об альбиоңских газетчиках, я руководствовалась своими впечатлениями об их американских коллегах. В силу моей прежней профессии опыт общения с этой пронырливой братией у меня был немалый, так что я была уверена, что знаю о журналистах все. Ошиблась.
Альбионские газетчики не пытались перелезть через низкую кладбищенскую ограду. Не кидались под колеса авто. Не тыкали нам под нос свои микрофоны.
Нет! Они чинно поджидали у ворот Лонг-хауса - с тем, чтобы вежливо попросить разрешения сфотографировать семью на лужайке.
- Дорогая, – посмеиваясь, шепнул мне Этан, – ты похожа на ребенка, которому сказали, что Санта-Клауса не бывает.
- Скорее напротив, – возразила я, обмахивая пылающее лицо рукой. - Я - взрослый, которому только что доказали, что на самом деле он есть!.. Неужели они всегда так себя ведут?
Этан пожал плечами и напомнил:
- Альбионские законы очень строги к нарушителям права частной собственности. А Кларки, в отличие oт многих других семей, не распродавали владения - просто не могли из-за завещания прадėда. Земля на многие мили окрест принадлежит Кларкам, поэтому газетчики боятся в случае чего угодить за решетку.
У меня прямо от сердца отлегло. Пошатнувшийся было мир вновь крепко встал на место...
Дверь нам открыла горничная.
Питер удивленно проводил взглядом Далтона, который вмėсто того, чтобы помочь господам снять пальто и принять у них шляпы, сел в автомобиль вместе с Терезой и уехал.
- Куда это он? - пробормотал Питер ошарашенно, приглаживая свои уже изрядно поредевшие волосы. – Разве у него сегодня выходной?
Бедный малый ещё не знал, какое потрясение его ждет. Вряд ли в тюрьме его снабжали свежими новостями из жизни Лонг-хауса, так что Питеру ещё предстояло узнать, что он лишился дворецкого и кухарки, зато приобрел взамен зятя и единокровного брата. Полагаю, эти известия изрядно подпортят ему радость освобождения, но такова жизнь. Что-то находишь, что-то теряешь...
- Лучше скажи-ка мне, дорогoй, – начала Маргарет тоном жены, решившей, не сходя с места, устроить благоверному скандал, – зачем ты выкинул этот фортель?
Линнет увела мать с тем, чтобы уложить в постель, так что никто не мешал супругам ругаться прямо в холле. Мы с Этаном старались держаться незаметно - и бессовестно подслушивали.
- Фортель? - повторил Питер, хлопая бледными ресницами. На мгновение мне даже стало его жаль.
Она нетерпеливо отмахнулась.
- Глупость. Выходку. Идиотскую затею. Называй, как хочешь. Короче говоря, зачем ты признался в убийстве?
- Но, дорогая... - прoмямлил он, затравленно oзираясь. - Я думал...
- Ты не думал! - рявкнула она. - Иначе никогда бы не измыслил такую глупость! Подумать только, я!..
Она наступала на него, тыча пальцем.
- Ну... я... – промямлил окончательно деморализованный бедняга, пятясь от разгневанной жены.
- Положим, я убила твоего отца, - сказала она таким тоном, что Питеру стоило бы забаррикадироваться в погребе, пока не поздно. – Положим. Каждый, кто знал Джозефа Кларка дольше трех дней, мечтал его прикончить. Но как ты мог подумать, что я подкинула тебе этот проклятый пузырек?!
"Каждый, кто знал Джозефа Кларка дольше трех дней, мечтал его прикончить"? Недурная бы вышла эпитафия!
Глаза Маргарет ярко блестели. Кажется, она разрывалась между порывом влепить мужу пощечину и желанием расплакаться.
- Дорогая, – пробормотал он и, шагнув вперед, осторожно ее обнял. Я однажды видела, как укротитель в цирке кладет голову в пасть льва. Очень похоже. – Я ведь был в ужасе. Я понимал, что виноват, бесконечно виноват перед тобой! Я не защитил тебя от нападок отца. Не смог обеспечить тебе достойную жизнь. Это все из-за меня...
Кадык у него на шее дернулся и Маргарет, помедлив, oбняла Питера в ответ.