- Ты говоришь сейчас о себе или о Бенгалии?
- И о том, и о другом. Я стар. Сил уже мало. Всю свою сознательную жизнь я оберегал Бенгалию от неведомого врага. И у меня это славно получалось. Никому не удалось вступить в Тундровые земли. Разве, что Тиграну. Но и его находки мне удалось припрятать. Теперь я уже ничего не могу изменить. Джина в бутылку обратно не вернуть. Да и Бенгалии потрясения пойдут на пользу. В последние годы какая-то стагнация наблюдается в обществе. Расслоение между бедными и зажиточными становится более ощутимым, периферия начинает себя как-то вольготно чувствовать вдали от центра и пытается жить по собственным правилам. Повышается уровень преступности, безработица. Бенгалии нужна встряска чтобы опомниться. Единственное, о чём я буду молиться, чтобы после этой самой встряски хоть немного Бенгалии осталось на плаву, чтобы наше государство возродилось и смогло существовать и дальше, но в более лучшей версии себя самого.
- Сколько лет, десятилетий мы знаем друг друга Мартий? Почему ты мне никогда ничего не рассказывал? Я бы помог.
- Я дал себе клятву, что никто от меня не узнает о тех событиях. Когда был юн из-за страха, потом из-за мудрости. Да и чем бы ты мог помочь? Знают двое, знает весь свет. Ты бы Верши в итоге вынес это на обсуждение совета и всё произошло бы намного раньше.
- Петри с тобой не согласен.
- Петри,- усмехнулся отец Мартий.- Он просто не понимает, с какой силой мы столкнулись, и кто нам противостоит. Как и Капитан этого не понимает. Они могут осознавать только в меру того, что подсказывает им жизненный опыт, пусть он и огромен. Но они не могут познать то, с чем никогда не сталкивались. Потому все их представления об этом народе носят сугубо субъективный и очень отдалённый от реальности характер. Ведь с кем им ранее приходилось иметь дело? Геты, звери, ещё несколько народов. Но все они на примитивной стадии развития. Тут же совсем другое дело. По сравнению с этими северными жителями примитивная нация это мы. Я всегда уважал Капитана не меньше остальных. А может и больше. Я знаю, что ради государства, ради любого жителя Бенгалии, даже самого незначительного, он отдаст жизнь свою, не моргнув глазом. Как и отец Петри. Я уверен, что руководствовался он благими намерениями. Но иногда нужно слушать и доверять. Было необходимо уберечь их от роковой ошибки. Увы, сделать этого не удалось. И если Капитан доберётся до Тундровых земель, то нам придётся тяжело.
- Тяжело придётся в любом случае.
- Я как мог пытался отсрочить этот момент. Но сама судьба решила взять удела в свои руки. Теперь жди перемен. Ветер уже поднимается и скоро будет гроза.
- Ты по-прежнему считаешь, что мы не могли подготовиться?
- Против этих людей нет. Всё бесполезно. Если не получится договориться, то останется только молиться. И молиться нужно будет много. Но меня это уже не коснётся. Мои дни сочтены друг мой.
- Это не совсем так.
- Что ты имеешь в виду?- спросил отец Мартий.
- Казни не будет.
- Как?- изумился отец Мартий.- Неужели совет поменял решение?
- Нет,- улыбнувшись ответил отец Верши.- Решения совета не пересматриваются. Тебе это известно не хуже меня. Но я не дам тебе вот так закончить свой жизненный путь после всего того, что ты сделал для Бенгалии. Я верю в то, что ты всегда действовал из лучших побуждений и желал для государства только добра и процветания. По крайней мере, ты хотел, чтобы было так. Сегодня ночью тебя освободят.
- Как?
- Бойни не будет, не переживай. Всё будет сделано без лишней шумихи. Я обо всем позабочусь.
- Зачем это всё Верши? Посмотри на меня. Я немощный старик…
- Но и старики имеют право отойти в мир иной спокойной тихой смертью,- перебил его отец Верши.- И главное своей смертью, а не от казни.
- Я же не могу оставаться в столице. И к себе в область вернуться не могу.
- Нет конечно. Это исключено. Тебя сегодня встретит один человек, которого мне рекомендовали близкие люди как верного и очень надежного. Он сопроводит тебя на запад в небольшое рыбацкое поселение. Оно практически у самой границы. Место глухое, новости туда доходят редко, даже такие как суд над старейшиной. А лица твоего они тем более не видели и узнать тебя никто не сможет. Там и обоснуешься. Дом тебе подготовят, помощника найдут. А дальше уже будет видно, как жизнь сложится.
- Спасибо Верши,- пожал его руку отец Мартий.- Но, а как же ты?
- За меня не переживай. Я принял решение покинуть пост председателя старейшин. Соответствующее заявление мною уже подготовлено и будет рассмотрено на следующем собрании. В совете я останусь, но вернусь в свою область и больше буду руководить там. Пришло время уйти на покой.
- А кто станет председателем? Петри?
- Тот, кого выберет совет.
- А когда моё исчезновение из Дворца Совета откроется?
- Не волнуйся по этому поводу. Все будут думать, что ты умер своей смертью, не дождавшись казни.
- Спасибо тебе за всё Верши,- помолчав немного отец Мартий спросил.- А как зовут того, кто мне поможет?
- Сатурд. Мне его рекомендовал человек, которому я доверяю как самому себе.
*****
Глава 160
Порой из-за того, что мы не можем сделать выбор, остановиться на чём-то одном, мы теряем всё. В погони за благами мира мы перестаем замечать и ценить то, что имеем. И в итоге остаёмся без всего.
Так случилось и с Юрием Георгиевичем. Он всё никак не мог определиться, как ему поступить. Он не мог выбрать между семьёй и работой, не мог выбрать между Мариной и Лизой.
Сейчас, сидя на койке в камере он думал о том, что безвозвратно потерял семью, а его профессиональная карьера пойдёт если уж и не на спад, то, как минимум не на взлёт. Он понимал, что после случившегося даже на Ферусе ему уже не будут доверять как прежде.
Юрий Георгиевич осознал, что Марина и дети для него останутся только в воспоминаниях, а о Лизе, в связи с последними событиями, он вообще думать не хотел, даже если бы она осталась последней женщиной в мире. Если предположить, что она говорила правду и действительно по-настоящему его любила, это нисколько не оправдывало её поступков. Она способствовала разрушению его семьи, а также стала соучастницей в смерти Николая. Кроме отвращения более она никаких чувств не вызывала у Юрия Георгиевича.
Вот так, выбирая между тем, за каким из зайцев погнаться профессор в итоге остался один на опушке с пустыми руками. И с ним подобное случилось уже не впервые. Как-то в молодости он попал в число лучших студентов университета. Юрию Георгиевичу предложили за счёт учебного заведения на неделю отправиться либо в Германию, либо в Италию. Пока он размышлял, что же лучше выбрать, свободных мест не осталось, и те зимние каникулы в итоге Юрий Георгиевич провёл дома, а более проворные студенты, разобравшие всё в первый же день, наслаждались видами Берлина и Рима.
Также и сейчас вместо того чтобы проводить время с семьёй в объятиях любимой жены или, в конце концов, на любимой работе рядом с любящей женщиной, он сидел в полутемном помещении небольшой камеры, ожидая отправления на корабль, словно ссылки. И всему виной была его нерешительность на принятие окончательного решения, боязнь возложения ответственности на себя. Постоянно ему что-то мешало определиться, из-за чего он всё время метался из стороны в сторону.
По шуму, доносившемуся снаружи, Юрий Георгиевич понял, что начались заключительные приготовления к отправлению. По словам Котова вылет к месту корабля должен был состояться завтра утром. Значит сегодня была последняя ночь. И как он её проведёт? На узких нарах! Профессор, обхватив голову руками, завалился на кровать.
“Почему нельзя было взять Марину с детьми? Почему только один корабль?- размышлял Юрий Георгиевич.- Почему такая спешка? Что они задумали?”
Когда человек лишается возможности двигаться освободившаяся энергия ищет себе иной вариант выплеска и, как правило, происходит это через увеличивающуюся мозговую активность. Будучи лишенным возможности заняться хоть какой-то деятельностью в крошечной камере Юрий Георгиевич принялся размышлять о том, что произошло с ним с момента раскрытия жёлтой папки. Он пытался сопоставить диалоги и фразы, услышанные им от разных людей, с тем, что видел и тем, что делал.