Но в ответ не раздалось ни звука. От бессилия у Юрия Георгиевича покатились слезы по щекам. Он обхватил голову руками и повалился на кровать.
Глава 161
Когда на улице уже стемнело и большинство постояльцев разошлись по своим комнатам, в предвкушении завтрашнего отлёта к кораблю, дверь в камеру к профессору тихо приоткрылась и внутрь проскользнул Максим. Юрий Георгиевич его очень ждал.
- Спасибо, что пришёл,- обрадовано произнес он.- Я знал, что могу на тебя положиться.
- Ты ведь знаешь Юра, что меня под трибунал могут отправить за то, что я зашёл к тебе в камеру. Котов настрого приказал никого не пускать сюда до самого отлёта.
- Потому я и попросил зайти именно тебя. Более я никому не могу доверять.
- Доверять в чём?
- Времени очень мало, нужно срочно действовать,- взволнованно сказал Юрий Георгиевич, предлагая Максиму присесть.
- О чём ты говоришь? Какие действия?- удивился Максим.- Ты что забыл, что находишься в камере.
- Помоги мне бежать!- попросил его профессор.
- Какое бежать?- испугался Максим.- Ты что, с ума сошёл тут?
- Нужно немедленно уходить. И ты беги со мной.
- Нет, ты точно рехнулся. Куда ты бежать собрался?
- У тебя ведь жена есть!- не унимался Юрий Георгиевич.- Проведи последние минуты с ней, а не в карауле.
- Что ты несёшь? Какие последние минуты?- Максим никак не мог опомниться от услышанного.- Если тебе максимум погрозят пальчиком, то мне ведь реальный срок впаяют. Ты об этом хоть подумал? И ради чего?
- Они нам врали Максим.
- Кто они?
- Не знаю, кто именно за этим всем стоит, но Котов точно один из них. А может и Зельцин. Корабль, который послезавтра улетает, это вовсе не экспедиция. Это ковчег. На нем избранных по весьма противоречивому показателю людей переселят на Ферус, пока на Земле будет ад.
- Какой ещё ад?
- Ядерный! Война!- продолжал тараторить Юрий Георгиевич.- Понимаешь, война будет! Мне Котов сам об этом сказал. Поэтому и спешка такая была с этим кораблём. Из-за этого только один запуск и запланирован. Понимаешь меня?
- Нет. По-моему ты бредешь.
- Ты сам подумай своей головой. Зачем в эту экспедицию Котов летит? Что он будет делать на Ферусе? Он что, учёный? Или какую-то иную ценность представляет.
- Ну, я не знаю. Откуда мне знать летит он или нет. Меня это не касае…
- А ты есть в списках?- не дал ему договорить Юрий Георгиевич.
- Нет.
- Потому что ты им не нужен. Туда летят все олигархи и власть имущие. И те, кто представляет научную ценность. А простой народ оставляют здесь, умирать. И если мне и суждено умереть, то последние часы я хочу провести в обнимку с женой и детьми. Не веришь мне, не беги со мной. Но не останавливай меня. Скажешь, что услышал шум, вошёл, а я тебя стулом по голове. А дальше я как-нибудь уж сам.
- Тут охраны больше, чем в Кремле. На каждом этаже посты, окна в решётках. Ты и ста метров не пройдёшь.
- Пусть меня убьют. Пусть. Но я хотя бы попытаюсь. Сидеть здесь в ожидании, не имея возможности ничего предпринять, зная, что все кого ты любишь скоро погибнут, вот настоящая мука. Лучше попробовать и умереть, чем сидеть, сложа руки, и ждать этой чертовой депортации. А как мне жить потом на этом чёртовом Ферусе, зная, что Марина с детьми умерли? Да я пулю в лоб себе пущу при первой же возможности. Или ещё в полёте горло перережу.
- У тебя есть доказательства?- начал сомневаться Максим, видя настойчивость Юрия Георгиевича.
- Здесь нет. Но дома у меня есть письмо от Николая.
- Кого?
- Программиста нашего. Помнишь его?
- Да.
- Так вот его убили, когда он начал докапываться до истины. Взяли и убили. Только из-за того, что он узнал то, о чём посторонние знать не должны были. Его последнее письмо у меня. Уверен, что на работе тоже можно много чего найти, если они всё оборудование не вывезли. Зацепки должны быть. Но это уже не важно. Пойми. Всё случиться послезавтра. Второго сентября. В день старта корабля.
- Это всё бред какой-то,- помотал головой Максим.
- Послушай же ты меня!- продолжал Юрий Георгиевич.- Я в этой камере только из-за того, что не захотел лететь на Ферус. Только из-за этого! Но не могут же они меня силой заставить лететь, в конце концов!
- Не могут, наверное,- согласился Максим.
- А они заставляют! А я тебе прямо говорю, я не хочу никуда улетать. Не хочу! Но меня заперли! Без суда и следствия, не предъявляя никаких обвинений. И я не вижу здесь ни одного представителя правоохранительных органов, которые бы имели полномочия меня задержать. А ты видишь?
- Нет,- снова согласился Максим.
- Тогда почему меня держат в заключении?
- Не знаю,- не нашёлся, что ответить Максим.- Мне дали приказ…
- К чёрту его,- перебил Юрий Георгиевич.- Приказ подлежит исполнению, только тогда, когда он является обоснованным, соответствующим закону и служит во благо обществу. Противозаконные же приказы не должны исполняться. Чем моё заточение поможет обществу? Ничем! Помоги мне.
Юрий Георгиевич посмотрел в глаза Максиму. Он увидел, что в душе у него происходит борьба между армейской выучкой и желанием помочь другу. Профессор понял, что ему удалось достучаться до Максима и посеять в нём сомнения относительно того, что происходит вокруг.
Он взял Максима за руку и, крепко пожав её, произнёс:
- Я уверен, что твоя супруга хотела бы чувствовать тепло твоих рук и крепость твоих объятий в возможно последние часы своей жизни.
В этот момент в камеру вошёл напарник Максима, уходивший на ужин. Ни профессор, ни Максим не услышали, как он возвратился, потому не обратили внимания на посторонние звуки, доносившиеся снаружи.
- Какого чёрта здесь происходит?- изумился он, медленно направляя ствол автомата в сторону Юрия Георгиевича.
- Он начал орать,- быстро среагировал Максим.- Пришлось войти.
Продолжая придумывать отговорки на ходу Максим быстро приблизился к напарнику и резким ударом по голове вырубил его.
- Ты меня в это втянул,- прижал к стене профессора Максим.- Теперь обратного пути нет. Будем считать, что я тебе поверил. Но если всё, что ты тут наговорил, окажется ложью, я тебя лично придушу. Теперь бери его автомат,- Максим указал на лежащего напарника,- и быстро следуй за мной.
Глава 162
Пронзительный вой сирены, словно гром среди ясного неба ворвался в тихий подмосковный вечер. Здание, куда привезли учёных и остальной персонал для дальнейшей переправки к кораблю, в мгновение ока превратилось в потревоженный осиный улей. Из комнат отдыха вылетали, словно ужаленный зверь сонные сотрудники службы безопасности, на бегу одевая и поправляя обмундирование. Все выходы сразу же перекрыли, блокпосты взяли под усиленный контроль. Все службы перешли на особый режим чрезвычайного положения.
Приказ о введении данных мер моментально был отдан Николаем Васильевичем, после того как ему сообщили об исчезновении Юрия Георгиевича.
- Что случилось?- интересовался Михаил Петрович, собиравшийся уже ложиться спать.- Почему такой шум?
- Пройдите в свои покои и не покидайте их до особых указаний,- резко ответил ему один из начальников отдельного расчета службы безопасности.
- Пожар? Мы горим?- раздавались возгласы с других этажей.
- Это учение или всё серьёзно?- сыпались вопросы с разных сторон.- Нам надо бежать на улицу?
- Неужели война?- спросил вышедший с бокалом мартини профессор Аллон.- Мы что же, не успели улететь?
- Уважаемые дамы и господа,- прозвучал спокойный голос из громкоговорителя,- просим всех вернуться в свои комнаты и не покидать их до получения соответствующих распоряжений. В целях вашей безопасности и успешности проекта просьба незамедлительно покинуть коридоры и другие места общего пользования. Никакой угрозы для вас нет.
Когда Андрей Иванович дошёл до камеры, где содержали Юрия Георгиевича, Николай Васильевич уже был там. Караульный сидел на полу, облокотившись о стену и придерживая правой рукой пакет со льдом, положенный ему на затылок медсестрой. При виде Андрея Ивановича он попытался приподняться, но лишь пошатнулся и упал обратно. Медсестра, заметив это, побежала к нему с раствором какой-то сильно пахнущей жидкости.