На переговорах с ним всегда можно договориться, особенно если сразу сделать упор на его выгоду. А можно и не делать никаких упоров, уж свои-то преимущества широкоголовый видит и даже чувствует издалека. Он дружит со здравым смыслом, что является его неоспоримым достоинством.
Он, как курочка по зернышку, откладывает свои трофеи, из которых в дальнейшем складывается хорошее состояние. Но не вздумайте посягать на его имущество! Отпор будет жестким, своего он не отдаст.
«Увы! Толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особенным поручениям или только числятся и виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и прогнется под ними, а уж они не слетят. Наружного блеска они не любят; на них фрак не так ловко скроен, как у тоненьких, зато в шкатулках благодать Божия. У тоненьких в три года не останется ни одной души, не заложенной в ломбард; у толстого спокойно, глядь – и явился где-нибудь в конце города дом, купленный на имя жены, потом в другом конце города дом, потом близ города деревенька, потом и село со всеми угодьями. Наконец толстый, послуживши Богу и государю, заслуживши всеобщее уважение, оставляет службу, перебирается и делается помещиком, славным русским барином, хлебосолом, и живет, хорошо живет. А после него опять тоненькие наследники спускают, по русскому обычаю, на курьерских все отцовское добро».
Но, несмотря на такое приятное описание брахицефала, ложку дегтя стоит добавить в его ванильный портрет. Да, все в его жизни ровно и замечательно, и даже всегда с прибылью. Но в нем нет тех страстей, которые чрезмерно присутствуют в его длинноголовом антиподе. И, как следствие, эта тишь да гладь надоедает, становится скучной и обыденной. И в первую очередь ему самому!
Без амплитуды движения маятник останавливается, и тогда на помощь рассудительному ситуационщику приходит революционер. Взрыв эмоций, разгон страстей, возможный конфликт, но результат дает всплеск энергии заскучавшему широкоголовому индивиду. И все счастливы, даже если стычка принесла потери.
Мысль простая: обе противоположности отлично друг друга дополняют, если находят в себе мудрость принимать друг друга. А если и не принимать антипода, то как минимум принимать ситуацию как необходимый элемент развития обоих представителей противоборствующих лагерей.
Средний вариант говорит о том, что индивид обладает всеми качествами понемногу. Он может использовать любую модель поведения, но глубоко не зайдет в проявлениях крайних типов. Это такой «середнячок» с широкими, но поверхностными возможностями. И, как правило, именно он умеет обуздать и даже оседлать способности соперничающих кланов.
Рассмотрим разницу в характерах обладателей длинной и широкой голов на примерах, хорошо известных в российской истории.
Возьмем революционеров начала XX века – Урицкого, Дзержинского, Бабушкина, Троцкого. У всех есть одна общая черта – удлиненная форма черепа.
И. В. Бабушкин
Ф. Э. Дзержинский
Л. Д. Троцкий
Обратите внимание: те, у кого голова не слишком вытянутой формы (Дзержинский и Троцкий), внешне намеренно ее удлиняют с помощью бороды определенной формы. Кажется, что у Дзержинского изначально голова была совершенно средних параметров. Но как она вытянулась, в том числе за счет смены образа!
Троцкий тоже изначально обладал средней шириной головы, но, примкнув к революционерам, кардинально изменил внешний вид. Для чего? Видимо, это был подсознательный «фейс-контроль» (в данном случае «хед-контроль»). Длинная голова – свой, широкая – чужой. В дальнейшем, когда обстоятельства изменились, те, кто искусственно имитировал «длинноголовую» революционность, подпали под подозрения и подверглись гонениям и «чистке». Широкоголовые и сами сбегали из рядов товарищей, как поступил Троцкий, когда понял, что мировая революция накрылась медным тазом. Но от судьбы, вернее кровавого Иосифа Виссарионовича, не уйдешь. На фото внизу: Троцкий в молодости.