Первая глава «Капитала», глава о товаре, кончает анализ товарной формы очень важным моментом – вопросом о взаимоотношении вещественных свойств товара, потребительной стоимости и стоимости меновой. В момент этого-то объяснения и появляется Шекспир. «До сих пор еще ни один химик не открыл в жемчуге и алмазе меновой стоимости. Однако экономисты – изобретатели этого „химического“ вещества, обнаруживающие особое притязание на критическую глубину мысли, находят, что потребительная стоимость вещей не зависит от их вещественных свойств, тогда как стоимость присуща им как вещам. Их укрепляет в этом убеждении то удивительное обстоятельство, что потребительная стоимость вещей реализуется для людей без обмена, т.е. в непосредственном отношении между вещью и человеком, тогда как стоимость может быть реализована лишь в обмене, т.е. в известном общественном процессе. Как не вспомнить тут добряка Догберри, который поучает ночного сторожа Сиколя, что „приятная наружность есть дар обстоятельств, а искусство читать и писать дается природой“»[171]. Разговор сторожей в комедии «Много шума из ничего», кстати сказать, – одна из удачнейших комических сцен у Шекспира. Он играет в пьесе значительную композиционную роль. Только что перед этим закончилась напряженно-трагическая сцена: Дон-Жуан приходит в комнату Леонато и сообщает Клавдио о неверности его невесты Геры. Как известно, это ложное сообщение – основной тематический узел в комедии. Клавдио в отчаянии, Дон-Жуан берется ему доказать правильность страшного сообщения. Вслед за этим третья сцена третьего акта – срыв в комическое: добряк Догберри (Клюква) инструктирует ночных сторожей, советуя не связываться с ворами и поэтому не задерживать и не останавливать подозрительных лиц без их собственного на то разрешения, словом, дает понять своими объяснениями, что делать сторожам, собственно, нечего, и заканчивает многозначительными словами: «Вот и все ваши обязанности». В этом разговоре сторожей и находится приведенное Марксом изречение Догберри о приятной наружности и умении читать и писать.
Дважды призвав Шекспира для пояснения теории стоимости, Маркс прибегает к нему и в главе третьей – «Деньги, или обращение товаров». И тут Шекспир введен для пояснения очень важного положения, касающегося момента исторического развития значения денег: «С расширением товарного обращения растет власть денег, этой абсолютно общественной формы богатства, всегда находящейся в состоянии боевой готовности… Все делается предметом купли-продажи. Обращение становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла»[172].
Эту мысль поясняет знаменитая трагедия Шекспира «Тимон Афинский», – одно из его философских по существу произведений. Трагедия посвящена власти золота над человеком. Ею увлекались Кольридж и Шиллер, считавшие необходимым приспособить ее к немецкой сцене. В третьей сцене четвертого акта в уста Тимону Афинскому Шекспир вкладывает знаменитый монолог о власти золота. Драматическая обстановка такова: оставленный и осмеянный друзьями, которые были осыпаны благодеяниями во время богатства Тимона и которые предают его осмеянию, когда богатство это иссякло, Тимон проклинает Афины и удаляется в лес, в пещеру около моря. Чтобы утолить голод, он ищет коренья для пропитания и начинает копать землю. Вдруг он нападает на клад. Вот его монолог (в переводе П. Вейнберга) (пропущенное Марксом взято при цитировании в квадратные скобки).
171