Кира явно ужаснулась. Не знаю, что она подумала, но озадаченный взгляд сказал за неё всё.
— Мам, уже поздно. Уложить Микка спать? — обратился я к ней.
— Да, сынок, конечно, — ласково пролепетала она и вновь вернулась к разговору.
Воспользовавшись ситуацией, я потянул клюющего носом Микка за руку и с безумной радостью выскочил в коридор. У меня с плеч словно булыжник свалился! Такого тяжёлого взгляда я ещё ни у кого не видел. И куда делась его ангельская улыбка? Куда делся сладкий голосок и доброжелательность? А может, он меня внезапно возненавидел и теперь продумывает план убийства?
С мрачными мыслями я дождался, пока Микк умоется, потом проводил его в комнату и достал из шкафа его пижаму. Медвежата на ней заставили меня вздрогнуть. Никогда ещё детская пижама не пугала меня! Никогда!
Микк, видимо, заметив моё нервное состояние, дёрнул меня за руку и вопросительно поднял голову.
— Всё хорошо, Микк, — поспешил я его успокоить. — Наверное, просто спать хочу.
Микк шагнул к кровати, намекая, чтобы я последовал за ним.
— Я не могу сейчас. После ужина нужно посуду помыть.
О, Микк! Если бы ты только знал, как я хотел спрятаться под одеялом и не возвращаться в кухню с ужасами!
Однако я пересилил себя, пообещав Микку вернуться сразу, как только закончу. Накрыв его одеялом, я выключил в комнате свет и с тяжёлым вздохом вышел обратно в коридор. И…
Чуть не проломил только что закрывшуюся дверь.
Передо мной стоял Рей, низко наклонив голову, и смотрел так же, как и несколько минут назад. Я не удержался и взвизгнул, когда он резко прижал меня к стенке, расставив руки по обе стороны от моей головы. Потом облизнулся. Действия завершились хищной ухмылкой.
Добычей я себя почувствовал сполна. Вот только чего ему было нужно? Задушить меня? Прирезать? Разбить голову? Изнасиловать, в конце концов?!
Ну, нет, Кира говорила, что кто-нибудь желающий на меня найдётся, но ведь это не может быть Рей! К тому же мы знакомы всего пару часов. Пару часов! Ну, в самом деле, хватит прижимать меня к стенке в тёмном коридоре собственной квартиры…
— Кто готовил картошку? — вдруг спросил он, не мигая.
— Ч-чего?.. — сипло переспросил я.
— Кто готовил картошку? — послушно повторил он.
— Я…
И тут он засиял снова. Улыбка вернулась на лицо Рея. Убрав руки, он решил встряхнуть меня за плечи, да ещё и обнять на секунду.
— Это… фантастика! Я в жизни не пробовал ничего вкуснее! — восторженно восхвалял он меня.
Я же сам отчаянно думал, что мне сделать: обнять его в ответ или оттолкнуть? Куда мне руки-то деть? Я ведь только что обдумывал совсем другой поворот событий!
— Я… Я польщён, спасибо, — кое-как пробормотал я и легонько толкнул его в грудь.
И что же я только что почувствовал? Секунду назад я был готов взвыть от страха, а сейчас смутился, когда мою еду похвалили.
— Не подходи ко мне ближе, — предупредил я, выставив руку вперёд.
На лице Рея проскользнуло удивление.
— Почему? — невинно поинтересовался он.
— Потому за столом ты смотрел на меня как волк на ягнёнка, вот почему! Может, ты маньяк? — озвучил я вертевшийся на языке вопрос, но сразу сам же дал на него отрицательный ответ. — Хотя, какой маньяк может получиться из парня, болтающего с мягкими игрушками…
Рей, кажется, мою последнюю фразу не расслышал, чему я был рад. Однако нахождение с ним один на один всё равно вызывало у меня далеко не самое комфортное ощущение.
— Я не маньяк. Просто я был удивлён, когда ты сказал, что мы будем учиться в одном университете.
— Ничего удивительного, — буркнул я, придумывая отмазку для побега. — Слушай, может, ты с отцом пойдёшь к себе? Я жутко устал, да и мой младший брат только что лёг спать. Ему нужна тишина. А у вас там работы полно, вещи разобрать нужно и всё прочее…
Рей усмехнулся:
— Хочешь избавиться от меня?
«Да чёрта с два!»
— Нет, — соврал я. Невежливо ведь признаваться, что да! — Я всегда нервный, когда до учёбы остаётся неделя.
А вот второе уже было правдой. Раньше маме приходилось отпаивать меня успокоительным, чтобы за оставшуюся неделю каникул я не свихнулся и не тронулся умом. Последняя неделя всегда давалась мне с трудом. У меня было такое ощущение, что через семь дней наступит Конец Света. Небеса поменяются с землёй, начнётся новый ледниковый период, все спящие вулканы проснутся и так далее. С возрастом паника перестала мучить меня. Возможно, мне помогало спокойствие Киры, которая одинаково себя вела как на каникулах, так и в учебное время. И я безумно рад, что избавился от такого глупого страха. Впрочем, сейчас этот страх вполне может вернуться…
— Твоя мама говорила, что ты становишься немножко чокнутым, когда дело касается учёбы, — вдруг выдал Рей.
«Уж кто здесь чокнутый, так это ты», — зло подумал я про себя. И когда только мама успела сказать такую нелепость?
— Я не слышал.
— Ну, ты ведь пялился на меня. В такой момент некогда слушать кого-то.
Он что, специально издевается надо мной?
— Я не пялился на тебя!
— Ну, как знаешь.
Почему-то мне казалось, что говорил он совсем не то, что думал на самом деле.
После Рей всё-таки выпустил меня на свободу. Я был несказанно рад тому, что наконец-то могу отправиться мыть посуду, а после со спокойной душой вернуться к себе в комнату в объятия тёплого одеяла.
*
Зря я рассчитывал на то, что не увижу Рея до самой учёбы. Впрочем, я и тогда собирался обходить его стороной. Мне совершенно была не нужна сомнительная репутация в новом месте. Надеюсь, мы будем учиться в разных корпусах и никогда не пересечёмся в коридорах. И не дай Бог кто-нибудь узнает, что мы живём в одном доме! Поэтому придётся выбирать и разные вагоны в поезде.
Зря я рассчитывал на то, что соседи из одного подъезда запросто могут не видеть друг друга… Но ведь оставалась всего неделя до учёбы! Одна неделя! И почему я не мог провести её так, как хотелось бы мне?
Мама – просто очаг дружелюбия. Она, видимо, решила, что у нас появились первые нормальные соседи, из чего следовало, что с ними просто необходимо подружиться. И что бы вы думали? Она умудрилась пообещать им, что на следующий день я обязательно помогу с разбором коробок.
Я, естественно, был слишком поглощён своей проблемой в виде чокнутого нового знакомого, поэтому не помню ничего из того, что говорили другие. Но обещание было дано, и на следующее утро меня беспардонно разбудили.
— Ты сегодня поможешь нашим милым соседям с разбором вещей, — радостно сообщила мне мама, стаскивая с меня одеяло.
— Что? — я аж проснулся. — С чего это я должен им помогать?
— С того, что так надо.
— Но я не хочу! Они и сами справятся!
— Я всего лишь показала им своё воспитание. И твоё, естественно, — мама была безумно собой довольна.
Только вот я оставался мрачнее тучи. Заметив в дверях комнаты папу, я обратился к нему, ища защиты.
— Папа!
— Слово мамы – закон, — спокойно отмахнулся он.
Жестоко!
И с каких пор мужчины перестали бороться за главенствующее место в семье?
С самым поганым настроением я поплёлся в ванную приводить себя в порядок. «Порядок» в моём понятии сводился к причёсыванию волос, чистке зубов и умыванию. Однако в ванной комнате я проторчал около тридцати минут, размышляя о полностью испорченном дне. В конце концов, в дверь забарабанила мама, прося меня поторопиться.
Мало того, что выспаться не дала, так ещё и безвозмездно работать отправляет.
Скорее бы это лето закончилось!
По лестнице я плёлся так же долго, как и сидел в ванной. Медленно преодолевая ступеньку за ступенькой, я представлял, что ближайшие несколько часов мне придётся провести в компании идиота и его папаши. Интересно, а его отец разговаривает с модельками машин?
Я помялся около двери, собираясь с силами. Нажатие на кнопку звонка сейчас казалось чем-то безумно сложным и невыполнимым. Как оказалась, задачу я сумел кое-как преодолеть, что стоило мне потраченных нервов. Когда же за дверью послышались торопливые шаги, я вдруг совершенно перестал волноваться и взял себя в руки.