...Первые признаки неполадок в навигационном оборудовании бортовой Кибер обнаружил давно. Попытки восстановить систему пространственной и географической ориентации ни к чему не привели. Кибер знал, что разведывательный зонд, которым он управлял, совершал свой последний рейс: по причине ветхости и устаревшей конструкции предстояло его обновление. Но что же делать сейчас? Без навигационной системы выполнить задачу невозможно.
Внизу, впереди по курсу, показались огни вытянувшегося вдоль какой-то речушки посёлка. И тут произошло совсем непредвиденное: пропала связь управления агрегатным отсеком. Вдобавок ко всему Кибер почувствовал, как сознание начало затягивать пеленой. Геотермальные поля! Как он сразу не догадался? Надо было включить защиту... Но теперь поздно и опасно! Попробовал уйти вверх — из агрегатного отсека раздались угрожающие щелчки. Кибер увидел, как капли расплавленной оболочки, рассыпаясь искрами, стекают по корпусу и исчезают где-то внизу. Это конец...
Осколок предполагаемого НЛО, упавшего на высоте 611.
Впереди мелькнула вершина невысокой горы с площадкой, словно самой природой созданной для выполнения последнего, но единственно верного решения. И Кибер его принял...
28 января 1986 г., в 19 часов 55 минут по местному времени, многие жители Дальнегорска, находящегося на севере Приморского края, стали очевидцами полёта и падения необычного шара красноватого цвета. Он летел с юго-запада совершенно бесшумно, внезапно сделал «клевок» и рухнул на гору Известковую, больше известную как высота 611. И вдруг произошло непонятное: шар начал делать попытки снова взлететь, но, как бы обессилев, падал. В течение часа таких попыток было шесть, и всё это время небесный пришелец интенсивно горел.
Через двое суток был произведён осмотр места падения. Оно находилось почти на самой вершине, на обрывистом скальном уступе в 3×3 метра. Снег на этом месте отсутствовал. Вокруг лежали обломки кремней, растрескавшихся от действия высоких температур. Во многих местах, в том числе на уцелевшей рядом скале, были видны частицы серебристого металла, разбрызганного в виде застывших шариков. На краю площадки торчал сильно обгоревший пень, от которого исходил острый запах, сходный с запахом продуктов перегонки древесины и ещё чего-то химического.
Валерий Викторович Двужильный, руководитель дальневосточной группы комиссии по аномальным явлениям, собрал остатки таинственного объекта, не подозревая, сколько загадок зададут они учёным.
Шарики, как позже выяснилось, были свинцовыми и железными. Свинцовые особых хлопот не доставили, а вот железные привели исследователей в недоумение: перед ними оказалась бессильной инструментальная сталь, несмотря на усилия, не оставлявшая на шариках даже царапин, их можно было расколоть только с помощью специального алмазного «колуна».
Но более всего удивили образцы, получившие условное название «сеточек». Общий состав «сеточки» — аморфный углерод, в котором, как изюм в булке, отдельно друг от друга стоят атомы редкоземельных элементов. То, что происходит в «сеточке», напоминает самый настоящий холодный ядерный синтез, о котором физики пока лишь мечтают. Учёные насчитали в «сеточке» 18 редкоземельных, в том числе драгоценных, элементов. Например, золота в ней содержится 1100 граммов на тонну, а, как известно, для промышленной разработки месторождения вполне достаточно 4 грамма на тонну. Серебра в этой необыкновенной небесной гостье — 3100 граммов на тонну.
Есть ещё одна любопытная деталь: наличие в «сеточке» кварцевых нитей, скрученных в жгуты. Толщина каждой нити — 17 микрон, внутри нити проходит золотая проволока. Кварц — идеальный изолятор, золото — проводник. Земляне пока не разработали технологии, позволяющей создать такие миниатюрные «кабели».
Влекомый любопытством и жаждой прикоснуться к таинственному и необъяснимому, я отправился в Дальнегорск, чтобы побывать на высоте 611 и самому осмотреть место катастрофы.
Солнечным, по-летнему тёплым днём 12 октября 1989 г., взяв с собой записную книжку, авторучку и фотоаппарат «Агат-18», я начал подъём на вершину горы. Оставляя за собой каменные осыпи, карабкаясь по необычайной крутизны скалам, я с трудом преодолевал метр за метром, пока неожиданно не оказался на той площадке, где январским вечером 1986 г. произошла трагедия.
Вот обугленный пень, уже частично разобранный на сувениры и «вещественные доказательства». В 40 сантиметрах от него растёт совершенно здоровый куст багульника, за ним — неповреждённая берёзка. Почему они не сгорели? Ведь температура на этом крохотном пятачке, судя по обожжённым и кое-где даже оплавленным выступам скалы, была в момент аварии никак не ниже 3000 — 3500 градусов!