Я стискиваю зубы. Лучше бы она думала о своей матери, которая действительно сходит с ума, и скоро доведет себя до отравления или суицида.
- Ты злишься, а значит я права.
Я молчу. Нет смысла объяснять Эбигейл что-то, что не связано с любовными отношениями. Это я поняла практически сразу.
- Послушай, Эми. Ты могла бы запороть его сочинение по литературе, чтобы предложить ему свою помощь.
- Запороть его сочинение? – переспрашиваю я, замирая с пультом в руках, ставя фильм на паузу. – Ты сейчас серьезно?
- Вполне. Ты же прирожденный писатель.
У Эбби талант делать беспристрастный вид. И меня это жутко бесит.
- Тебе просто надо забрать его работу из стопки работ, и кое-что подправить.
- Во-первых, мы в разных классах по литературе, а во-вторых, я не смогу отвлекать и портить его работу одновременно, а в-третьих, я вообще не собираюсь портить его статистику в выпускном классе. Это не мой метод.
- Какая ты скучная, Эмилин.
- Я не буду делать то, что против моих принципов.
- Хорошо, - Эбби поднимается с дивана, отряхиваясь от крошек попкорна, заметив в окне полицейскую машину моего отца. – Тогда не ной, если увидишь рядом с ним в обнимку счастливую Пэм Стюарт.
***
Эбби умеет убеждать. Ей стоило бы попробовать себя в психологии, но ее стиль – это сильная и независимая похитительница мужских сердец. Поэтому Эбби ждет предпринимательская деятельность в колледже, а меня порча сочинения Найла Шеррона.
Они сдают свои работы на третьем уроке, а значит мне придется караулить Эбби, которая любезно согласилась отвлекать мистера Мура – нашего учителя литературы.
Весь день мои руки противно потеют, а ком в горле мешает внятно общаться с людьми. Это все неправильно, но эмоции могут вызвать порыв вдохновения.
Теперь каждое мое действие сопровождается этими мыслями. «А что если это тебе поможет начать писать...»
Именно с таких мыслей начинаются проблемы. И именно тогда они и начались.
Минуты предательски сменяли друг друга. Я следила за каждым движением стрелок часов, и крутила мамино кольцо на пальце, будто оно принесет мне удачу.
Мне очень хотелось верить, что я это делаю не зря, но как обычно это случается, человек только обещает себе, что вот-вот все наладится, с понедельника или с переезда в другой город, а ничего не меняется, потому что не меняется сам человек.
И тут возникает вопрос. Стать ли более решительной и сделать шаг на встречу своему счастью (а ведь никто его не гарантирует!) или остаться той самой девочкой, что тихо сидит в сторонке и пытается выдавить из себя пару предложений для поступления в университет мечты?
Эбби права. Она всегда приводит поверхностные причины, но на деле все глубже. Ей не хочется быть той самой ванильной девочкой, что направо и налево выдает глупые цитаты. Я слишком хорошо знаю Эбигейл и слишком хорошо понимаю психологию людей. «Рискни, Эмилин!», - говорит она мне.
Стрелка передвигается на половину и меня передергивает от холода, что окутывает тело. В ушах звенит – это школьный звонок эхом отдается в голове. Вместо того, чтобы вскочить и бросится к Эбби, что наверняка ждет меня у класса литературы, я не двигаюсь с места.
«Вставай, иди. Ну же!» - кричит мое сознание.
Но я встаю только спустя минуту, а когда подхожу к кабинету, вижу Эбби и мистера Мура, беседующих друг с другом. Сморщенная рука мужчины сжимает потрепанный портфель как спасательный круг. Эбигейл умеет быть настойчивой и людям редко нравится это ее качество.
- ... понимаете, я не вижу проблематику в «Дневнике мага». Ну серьезно, мистер Мур, зачем вы дали нам это произведение? Его нет в программе для старших классов, - сетует Эбби, а когда мужчина открывает рот чтобы возразить ей, она продолжает, кивая мне в сторону его кабинета. – Я могу написать сочинение по «Грозовому перевалу».
- Я тороплюсь, мисс Ридс, - вставляет бедный мистер Мур.
- Я напишу несколько сочинений по разной проблематике. Ну пожалуйста, мистер Мур...
Сердце гулко стучит в груди. Быстро, как только могу, захожу в кабинет и мчусь к столу, где аккуратной стопкой лежат наши сочинения и работы параллельных групп. Пальцы дрожат, я сглатываю ком в горле и перебираю бумаги в поисках знакомой фамилии.
Кембелл, Роуз, Джордан, Ворн...
Губы сами движутся в беззвучном танце, произнося фамилии. Так много для столь маленького Бофорта.
Гилберт, Стюарт, Шеррон.
Потные пальцы плотно сжимают бумагу. Откладываю работы на свободное место на столе и лезу в сумку, чтобы достать новые вариант сочинения. Такого бреда я еще не писала.