— Я согласен с тем, чтобы Аран и Гильяна следили за патрульными. Мы с тобой в это время пересечём озеро вплавь с обратной стороны замка, чтобы не светиться у дозорных вышек.
— Мы возьмём тёмных ассасинов на себя, — проговорила Гильяна, вникая в суть. — Я — с одной стороны, Аран — с другой. Так они будут думать, что отразили нашу попытку проникнуть через проход, и не осмелятся предположить, что ещё двое прошли дальше.
— Хорошая мысль, Гиль, — похвалил глава. Девушка засияла от проявленного уважения.
— Когда выступаем? — спросил Аран.
— Сегодня точно нельзя, — приложив кулак к губам, ответил главный. — Мы и так наделали шумихи, поэтому проверок наверняка будет больше, и ассасины будут внимательнее. Отправимся завтра ночью. Разрыв небольшой, но и затягивать тоже не будет хорошей стратегией, иначе Шилса может что-то заподозрить.
Этот план они утвердили. Оставалось только ждать.
Оставшуюся часть дня Аррани частично провёл с собратьями Накинии, частично со своими животными-напарниками. Если выдалась возможность обсудить некоторые вопросы, этим нельзя было пренебрегать. Из тех соображений, что логово противника находилось именно в этом княжестве, глава клана более детально описал нынешнюю ситуацию и просил ассасинов быть наготове. После этого он позволил себе расслабиться, взял Фуго и углубился в лес, чтобы нарубить древесины для починки перегородки в стойле лошадей, которую благополучно разбил его вороновый жеребец в потоке негодования. Ассасины доложили ему, что с момента ухода главы конь будто озверел и хорошенько долбанул копытами о заграждение. «Я так спешил передать письмо Шилсе, что забыл усмирить Фуго», — подумал он. Аран и Гильяна порывались помочь наставнику, но он велел им оставить это на него, потому что проступки его лошади — это его проблемы, и он будет за них отвечать. Тем более, когда времени хватает.
Зайдя в пристройку, блондин обнаружил напарника в стойке12 почти у входа. При виде парня конь начал радостно фыркать и бить хвостом, попутно отгоняя мух. Аррани упёр руки в бока, скривив улыбку, и сначала прошёл в конец, чтобы оценить масштаб поломки. Ассасины убрали лишнее, но отсутствие какой-либо дверки сразу бросалось в глаза. Вернулся к Фуго, убрал перегородку и приласкал животное.
— Извини, дружище, я испугал тебя, да? — прислонился лбом к морде лошади. — Теперь всё хорошо. Мы с братом Коннором не враги.
Он поднял голову и успокаивающе кивнул. Конь понял настроение хозяина.
Глава Огня вышел к заросшей разнотравьем поляне, которая была окружена со всех сторон сначала круглой порослью, а затем и возрастными деревьями. На этом участке ассасины преимущественно проводили какие-либо хозяйственные работы. Полюбовавшись интригующим видом зачатков новых растений и выпустив Ви на воздушный караул, Аррани вернулся обратно в не очень сильно сомкнутые заросли, спрыгнул с лошади и приступил к рубке. Поскольку делу была необходима только новая перегородка, много древесины для неё не требовалось, а значит, что и тревожить целое дерево было неразумно.
Кроны защищали парня от садящегося солнца, завсегдатая фляга с водой спасала ситуацию, а освобождённое от балахона по пояс тело не позволяло нагреваться выше положенного. Всё новые и новые взмахи топором стали отнимать всё больше сил, прибавляя лишь пот, блестящий от падающих лучей. Благо, это были последние физические растраты, однако блондин будто и не чувствовал усталости вовсе. Удары были жёстче и резче в сравнении с самым началом. Противоречивые чувства овладевали им. Вначале неосознанно, а потом очень даже осознанно. Аррани думал о том, в чём ему признался брат Коннор. Мина — принцесса королевства?! «Даже я сначала не поверил в этот бред, но то, каким взглядом Коннорс смотрел на меня... Сомнений не осталось — он говорил правду. Да и вряд ли он бы стал шутить в такой неподходящий момент». Несмотря на то, что он понял и принял информацию за правду, сердце никак не хотело это принимать. Одно для себя глава прояснил очень точно: «Вот, почему она всегда казалась мне необыкновенно смышлёной и обладала несравнимой красотой — всё это время она действительно была королевских кровей!» Причастность к высочайшему классу страны объяснила для него многое. Однако то, чего парень не мог до конца понять, была… самоотверженность? Если до этого он мог спокойно считать, что привязанность к принцессе Саксонии являлась логичной причиной очень бесстрашного поступка для личной служанки, то для обыкновенной подруги Саксонской — совсем не так. Неужели связи между двумя принцессами были настолько крепки, что Мина не побоялась рискнуть жизнью и тут же отправилась за подругой? Это в какой-то мере напоминало ему его связь с Коннором, потому что он пошёл бы за правой рукой и в огонь, и в воду. Король упоминал ему про свою дочь и то, как она дорога ему, но никогда не посвящал главу Огня во что-то большее и даже не искал предлога показать её воочию. Возможно, здесь большую роль играли отцовская забота и договорённость между ними не распространять о существовании ассасинов. И даже без этого, получается, правитель всё-таки рассказывал дочери про них, иначе, откуда Мина могла узнать его в их первую встречу. Причём так безошибочно.