— Глава!
Аран быстро передаёт Нериду в руки сторожевого собрата и находит Аррани. Главный ассасин стоит недалеко от дозорных вышек и ведёт беседу с главой клана Земли и с правой рукой. Воспитанник Ара подбегает к ним.
— Аран, — с облегчением выдохнув, он берёт того за плечо.
— Босс, что нам делать с твоей спутницей? — сразу переходит к делу.
— Мина здесь? — спрашивает Коннор.
Аран кивает и снова переводит взгляд на Аррани. Глава задумывается. Это очевидно: привести девушку во владения просто так никто не даст, это как повести её на верную смерть, причём он сам не сможет ничего с этим сделать, потому как ни старейшины, ни соклановцы не потерпят чужака на их территории. Нужно придумать, как провести её через дозорных, потому что оставить Мину одну ночью в чаще леса не видится ему как что-то разумное. Ему категорически не нравится такой расклад.
— Глава Аррани!
Блондин слышит окрик позади себя и оборачивается. Это Мария. Она подходит к ним вплотную. Лекарь клана сразу приставляет ладонь к его лбу и меряет температуру тела.
— Как ты себя чувствуешь?
Но вместо ответа Мара в пару движений ощупывает некоторые точки на теле и кивает про себя, что-то поняв.
— Тебе становится хуже. Возвращаемся ко мне.
Аррани не стал сопротивляться, так как его, правда, снова повело в сон, а боли в боку при ходьбе становились всё сильнее. К тому же, при первом осмотре Мария выявила, что езда верхом не пошла ему на пользу: рана открылась, а с ней и кровотечение. Из-за этого глава сейчас был нестабилен и нуждался в полном покое. Лекарь клана дала ему право поговорить с Джейком, но теперь она была вынуждена отправить его в лежачее положение. Оказавшись в постели, Аррани обвёл окружающих его людей взглядом. В дальней части комнаты для пострадавших лежал ассасин Джейкоба, возле него самого сели, кто куда, глава Земли, брат Коннор, а помощник Джейка и Аран остались стоять практически у входа. Мария вернулась через пару минут с ведёрком воды и полотенцем. Она проскользнула мимо ассасинов к голове Аррани и, смочив полотенце, приложила его ко лбу. Бросившееся в голову холодное ощущение расслабило и успокоило главу Огня.
— Глава, тебе придётся повременить с миссией. Ты серьёзно ранен. Я должна следить за твоим состоянием, — подытожила лекарь.
— Да, Мара, я понимаю. Спасибо.
Его речь стала слабее, все это заметили.
— Брат Коннор… — обращается блондин.
— Глава, — подхватывает тот, — мы отложим вопрос с Шилсой. Ни о чём не беспокойся.
Блондин кивает, но потом он вспоминает важную мысль, о которой серьёзно задумался минутами ранее.
— Мина! — он посмотрел на лучшего друга. — Нам нужно решить, что с ней делать.
— Мина? Кто это? — спрашивает Мария, придерживая полотенце ладонью.
— Спутница главы, — поясняет Саксонский. В дальнейшие слова помощника главы особо вслушался Аран. — Она служанка похищенной принцессы Саксонии…
Договорить не дала шокированная Мария:
— Ар, ты что, взял с собой гражданского?!
Её громкое высказывание потрепало уши всем слушателям. Волна негодования прошла быстро, и девушка, проведя всех глазами, остановила себя и на пару секунд закрыла рот рукой, понимая, что сглупила дважды за раз: повысила на главу голос и назвала парня по имени в присутствии другого главы клана. Если бы они с Джейком не были в доверительных отношениях, лекарю бы не поздоровилось. Ассасин главы Земли не мешал диалогу и почтенно хранил молчание, оставляя последнее слово за главным. Во всяком случае, ассасины Джейкоба давно были приучены к новой атмосфере клана Огня, такой необычной по сравнению с другими кланами.
Через непродолжительное молчание Мария поправила платье, похлопав по бёдрам, настроила голос на обычное звучание.
— В общем, глава, я против этой затеи, — сделала вердикт, складывая руки на груди.
— Мара, — показалось, или связки блондина снова окрепли?
Лекарь клана посмотрела ему в глаза и прочитала там то, чего никак не ожидала: его полную уверенность в том, что он делает, причём делает это правильно. Ей стала невыносима мысль, что любимый поступился принципами ассасинов и решил, во что бы то ни стало, допустить чужака на их территорию. Все, кто претендовали на подобное, прощались с жизнью без разговоров.