Аран и Гильяна чётко выполняли своё поручение и следили за девушками. Каждая из них заметила «слежку», но ничего против они не имели. Обе понимали, что это ради их безопасности. Или безопасности исключительно Мины. Мария осознавала, что глава поступает по отношению к незваной гостье так, потому что таковы минимальные предохранительные правила, но в глубине души она никак не могла избавиться от навязчивой мысли, что он это делает очень старательно, будто заботится о Мине по-настоящему. Признаваясь самой себе, это задевало. И даже когда они вернулись, Аррани встречал их не одним взглядом. Для каждой у него было припасено разное отражение в глазах. Если светловолосая этого не заметила, то лекарь клана, долгими годами любящая только одного человека, давно читала всякие жесты возлюбленного без особого труда. На первых порах её это расстраивало, но потом благополучно отодвигалось назад, потому что Мария всегда держала в голове собственные обещания.
Этот день, ставший для Арана и Гильяны таким тяжёлым, закончился. Всё время сестра проходила в волнениях за парня, не показывая ему. Зачем глава задержал напарника в домике лекаря? О чём они говорили? Пока парочка была на задании, у неё не было возможности спросить у него что-либо. А если такой момент и наступал, то ассасин отмахивался. Его поведение вгоняло девушку в грусть. Они же никогда ничего не скрывали друг от друга. Гильяна даже подумала, что за сегодня они отдалились друг от друга намного быстрее того времени, за которое по-настоящему могли бы.
Они отчитались Аррани. Аран сказал подруге, что хочет пойти сполоснуться из-за невыносимой дневной жары, которая послужила причиной его пота. Гильяна отправились в спальни. На этот раз глава разрешил Мине спать в отдельной комнате, поскольку убедился в спокойной обстановке. Когда Аран вернулся, переодетый и свежий, то устало бросил перчатки и куртку в сторону и медленно опустился на спину. Сестра уже сидела на футоне, подтянув правую ногу под себя, а левую расположила перед собой, поскольку именно её ей было трудно сгибать. Она ждала возвращения напарника. Бросившиеся в глаза бинты на пальцах только подогрели её догадки. Больше не раздумывая, она сказала:
— Ар, — называть парня тем же сокращением, что и главу клана, сестра могла только, когда они оставались наедине, — покажи мне ссадины.
Аран открыл глаза и развернул голову к ней. Она упёрлась ладонями в футон. Её вид прямо говорил ему, что она не отступится от своих намерений.
— Гиль, всё хорошо, — он бережно прикоснулся к её руке.
— Нет, не хорошо! — напарница чуть ли не вырвала свою руку из его аккуратной хватки, показывая, что крайне недовольна его ответом. — Почему ты так поступаешь? Мы же… — вдруг запинается она; первые слезинки выступают у подножия века, — мы же всегда всё рассказываем друг другу!
Гильяна хлопнула по футону и смахнула капельки слёз. Понимая, что таким поведением он огорчает подругу, Аран без лишних слов приподнялся, принял сидячее положение и стянул с себя рубашку. Гильяна распахнула глаза от увиденного. Она немедленно прикоснулась к его торсу, затем придвинулась к спине — везде она увидела синяки и многочисленные порезы. Сказать, что на нём не было живого места, было бы ложью, но всё равно его ушибы и увечья не делали картину лучше.
— Ну что, посмотрела? — немного грубо спросил ассасин и хотел надеть рубашку обратно.
Гильяна остановила его от этих действий.
— Оставь. Ночи тёплые. Тебя не продует. Но если будет холодно, — она нежно обвилась руками вокруг его спины и аккуратно подтолкнула его на спину, — я согрею тебя.
Они опустились в лежачее положение. Аран отложил рубашку в сторону и обнял подругу в ответ. Хоть она не могла помочь ему избавиться от увечий, её поддержки было вполне достаточно. Они полежали так какое-то время. И Гильяна снова заговорила:
— Прости меня, Ар, — и потёрлась носиком. Ему стало щекотно. Он дёрнулся от её движений.
— Ничего. Ты не виновата.
Он гладил её пышные рыжие волосы, успокаивая её и успокаиваясь сам. Теперь все недосказанности прояснились, и они снова вернулись в полное взаимопонимание. Она не злилась на него за то, что не смог вовремя защитить, а он отпустил свои обвинения, потому что приносить печаль своей подруге было сущим наказанием, похлеще трёхсот ударов шарами.
Глава 5
Вечером. Замок Шилсы.
Принцесса Саксонии всеми силами желала, чтобы рядом с ней оказался такой человек, который запросто бы вывел её из себя. Ей казалось, если она не получит его в ближайшее время, то точно сойдёт с ума. Никогда ранее не бывавшая в плену, девушка старалась держаться и не сойти с плавной дорожки адекватного размышления. Но с каждым часом, каждым вдохом становилось всё труднее. Нина любила свободу так же сильно, как и своих родителей, которые являлись для неё мерилом всех светил. Ей попросту не доставало солнечного света, свежего воздуха и прекрасных окружающих пейзажей. Без этого она не могла дышать. В тёмной камере, единственный факел которой давно погас, душного подвала Хозяйки замка сковывались все её мысли. Взглянуть на неё сейчас — и вы увидите человека, смотрящего будто сквозь пространство, с безучастным видом и полной отрешённостью. Принцесса ещё как-то реагировала на страдательные крики первого, но когда и они прекратились, слушать ей стало нечего. Монотонно разбивающиеся капли где-то в стороне проедали мозги. Оттого, что Нина потерялась во времени, она стала думать, что сидит здесь уже целую вечность. Спать она больше не желала, потому что отоспалась, наверное, на год вперёд, как и не хотелось плакать из-за масштабного «потопа» недавнего опыта. В этих слезах она выплеснула наружу скопившиеся тревоги, страхи и оставшиеся эмоции. Она прекратила, и почти ничего не осталось. Саксонская снова облокотилась спиной о стену и не смыкала очей.