Клим еще выше брови поднимает. Мы уже с лестницы спустились, ждем когда старик гардеробщик наши вещи подаст.
По лестнице застучали каблучки. Белокурая девушка быстро спускалась в холл.
- Клим, постой ! - послышался хорошо знакомый мне голос.
- Ну, вот легка на помине ! - усмехнулась я.
Лицо бывшего мужа застыло маской, губы в мрачной ухмылке крепко сжались, а на высоких скулах заиграли желваки.
Он схватил светло - серое пальто и одел меня в него словно ребенка. Держа в руках свою куртку потянул к выходу.
Мы оказались на ступеньках, я даже не успела возмутиться, а Клим прижал меня к себе, быстро и неразборчиво проговаривал заклинание.
- Стой смирно ! Я полог невидимости еще не очень хорошо творить умею, - прошептал он мне на ухо.
Дерюжинская выпорхнула на крыльцо и остановилась в недоумении озираясь. Затем вздохнула, пожала плечами и побрела обратно в здание.
Клим притянул меня к себе еще ближе, а его губы скользили по моим волосам.
- Отпусти, а то опять в бок тебе локтем ударю и разговора у нас не получится! - пригрозила я ему.
- Прости, Злата не смог сдержаться.... Обещаю,что не буду больше....
Продолжение пятнадцатой главы.
Мы сидим с Климом за самым дальним столиком уютной, насквозь пропитавшейся запахами кофе, шоколада и ванили кондитерской. Посетителей не много, это почти все дети с нянями. Мы смотримся наверное несколько чужеродно в этом царстве конфет и пироженых . Во всяком случае Клим с его широченными плечами обтянутыми коричневой, грубой кожей куртки, с малюсенькой, белой чашечкой кофе в больших, сильных руках привлекает всеобщее внимание. Молоденькие няни громче чем положено разговаривают со своими маленькими подопечными, часто поглядывают на мужчину, пытаясь привлечь внимание великовозрастного сластены.
А сам " сластена" сидит строго сдвинувши брови и глаз от тарелочки с эклерами не поднимает.
Злость бродит во мне большой, косматой собакой. Даже съеденные сладости не помогают мне расслабиться. Молчание затягивается. Поняв, что Клим от чего-то не спешит начать обещанный им самим же разговор, тяжело вздыхаю и начинаю говорить сама.
- А, что это мы маскируемся ? За самый дальний столик сели ? Наверное боишься, что Дерюжинская следом прибежит? - в моем голосе так много насмешки, что наверное ее можно размешать маленькой ложечкой вынутой из кофейной чашки.
Клим медленно поднимает взгляд синих глаз. Я уже и забыла какое действие могут оказывать на мое состояние эти бездонные, темно-синие глаза. Меня словно в воронку омута закручивает и тянет на дно. Боюсь, что бывший муж поймет мое истинное настроение и поэтому глаз не опускаю, а смотрю на него в упор. Синее и черное сплетается в причудливом узоре. Мы словно пытаемся заглянуть в душу друг друга, разглядеть, что там на самом дне таится? Сидим неподвижно несколько минут, в гляделки играем.
Первым не выдерживает Клим, отворачивается и синие омуты выплескиваются на молоденькую, пухленькую няню, что пытается вытереть салфеткой чумазую мордашку смуглого, подвижного мальчугана. Девушка изумленно распахивает глаза, яркий румянец заливает зарей ее пухлые щечки, высокий лоб. Салфетка белой, легкой птицей кружась, садится на красно-коричневый кафель пола.
Задремавшая было злая, косматая собака просыпается во мне вновь.
- Послушай, бывш-ш-ший муженек , - злая собака во мне неожиданно начинает шипеть рассерженной змеей. - Мы с тобой сюда пришли не нянечек рассматривать ! Давай решим наконец-то, как дальше собираемся вместе учиться, а если ты молчать задумал , так я пожалуй домой пойду ! Мне время попусту на тебя тратить жалко !
Клим вдрагивает от моих слов, как от пощечены. Прокашливается хрипло и неторопливо начинает говорить :
- Прости, Злата, не уходи пожалуйста ! Мне так хорошо когда ты рядом, век бы так сидел! - он хочет взять меня за руку, но взглянув на мое лицо сжимает пальцы в кулак и бессильно опускает его на красно - белую клетку скатерти. Опустив глаза, глухо продолжает:
- Дерюжинская меня совсем не интересует. Богатая, избалованная девица, которая решила, что я гожусь ей в игрушки. Только я уж успел игрушкой на привязи побывать ! - Клим трет шею, поднимает на меня глаза. Теперь они напоминают не омуты, а штормящий, холодный океан. Побелевшие пальцы другой руки крепко впиваются в беззащитную, кофейную чашечку.