Спохватившись я попробовала зажечь свет в комнате. Щелкнула пальцами, прошептала коротенькое заклинание, комнаты озарились ярким светом магсветильника. Я прошла на маленькую кухоньку, открыла дверь в такую же крохотную ванную. Вся мебель и все предметы были чистыми. Чугунная ванная сияла белизной не смотря на свою явную древность.
Прошла через гостиную и оказалась в маленькой спаленке. На застеленной пестрым, лоскутным покрывалом кровати лежала аккуратная стопка денег и бумаги. Взяла бумаги, вчиталась в чуждые но понятные благодаря магии буквы. Это были документы на имя мисс Марии Росс, двадцатилетней, незамужней уроженке Северной Англицкой окраины.
Вздохнув подошла к зеркалу и пристально рассмотрела эту незамужнюю Марию Росс. Рыжая девица печально и неуверенно улыбнулась мне из зеркала.
- Нет, Злата, к нечистому твою неуверенность! Завтра с утра у тебя начинается совсем новая действительность ! И пусть теперь ты рыжая Мария, но вести себя и воспринимать жизнь ты будешь как Злата Червоная и гори оно все синим пламенем! - я подмигнула отражению печальной девицы. Ее черные глазища повеселели и до боли знакомая ямочка на правой щеке появилась от широкой улыбки.
Переложила деньги и бумаги на комод покрытый вязанной, кружевной салфеткой и не снимая платья легла на кровать, прикрывшись углом пестрого покрывала. Щелкнула пальцами произнеся вслух заплетающимся языком три слова простенького заклинания. Комната погрузилась в приятный полумрак. Куржупов предупредил, что утро у всех творческих людей начинаеся почти в обед. И просмотр в ресторане Пудреница начнется в одиннадцать часов, не знаю считать это время еще утром или же уже днем...Поэтому времени у меня предостаточно, а отдых моему измученному сомнениями мозгу и такому же измученному длинным, трудным днем телу просто необходим.
Я лежала в незнакомой квартире, посредине незнакомого города и вспоминала последний разговор с Куржуповым. Улыбалась от своих мыслей. Значит Клим и дети видятся и общаются... Спасибо тебе, Лилечка, спасибо сестрица милая... Не минуты не сомневалась в твоей мудрости. Если случится со мной самое страшное, родной отец пусть будет рядом. Детям не помешает еще один любящий их человек... Мое сердце успокаивалось когда думала о том, что Ксюша и Ильюша всегда будут окружены любящими их людьми. А там гляди и я приеду, обниму своих кровиночек, к сердцу прижму... И Лилю прижму и Клима прижму... Стоп! Мысли совсем путаются! Причем тут Клим и прижму? Пусть его кто-то другой прижимает... Хотя вот Дерюжинской рядом с ним не наблюдается... А, что это значит? Да ничего не значит... Мысли ленивым клубком разноцветных ниток путались и петляли в моей голове.
Луна все еще любопытно заглядывала в окно, но мои глаза слипались от сна. Через несколько минут я с блаженством нырнула в темное, теплое небытие.
Продолжение восемнадцатой главы.
Проснулась от хриплого боя невидимых часов. Очевидно бдительные стражи времени прятались в соседней комнате. Бодро вскочила с кровати и головой больно ударилась о нависший, низкий потолок. Поглядела наверх и с изумлением обнаружила, что потолок скошен углом, под ним стоит моя кровать, рядом примостился пузатый комод на котором коротали ночь, вчера положенные мной бумаги и деньги. В противоположном углу плательный шкаф прогнулся, словно толстый, солидный горбун опустил одно плечо. Окно в которое так настырно вчера заглядывала луна было полукруглое, высокое.
- Воо-от, таа-ак неее-ожиданн-оость! Моо--е жии-лии-ще, чее-рдаа-ком оо-казалось! - пропела я, прочищая свой голос. Звучал он сейчас не очень хорошо, был глухим и хриплым, в точь-точь как голос тех часов, что меня разбудили.
Мысль о часах заставила меня спешно пройти в гостинную. Они нашлись в таком же скошенном углу, довольно большой комнаты. Высокие, напольные часы методично отсчитывали секунды, стрелки на тусклом, большом циферблате показывали, что сейчас девять часов утра.
Я заметалась бестолково, натыкаясь в непривычном помещении на мебель, которая словно нарочно решила подставлять мне подножки. Сознание того, что первый свой день я рискую благополучно провалить, опоздав на прослушивание, заставило меня перестать метаться зайцем подстреленным.
Остановилась, замерла собираясь с мыслями. И помчалась назад в спальню на ходу расстегивая высокие манжеты у платья. Сброшенная одежда и белье сиротливой горкой остались лежать на пушистом коврике возле кровати, а я уже пыталась в ванной настроить медные краны, которые яростно шипели, плевались и наотрез отказывались дать мне теплую воду.