Ответного хода от Забродина не пришлось долго ждать — вместе с депутатами он перебрался в Самару и уже на следующий день провозгласил там Поволжскую республику. Только одного он не учёл — Саратов и Волгоград тоже претендовали на столичный статус. Это и понятно — в столице снабжение будет получше, да и зарплаты гораздо выше. Саратов предложил провести по этому вопросу референдум, а вот Волгоград пошёл иным путём — депутаты местного законодательного собрания вернули городу стародавнее название — Царицын. На этом основании губернатор заявил, что в Поволжье должен «царствовать» Царицын, вне зависимости от того, кто стоит во главе государства — женщина или мужчина. Нельзя же каждый раз переименовывать город — из Царицына в Царёв и обратно, в зависимости от пола властвующей персоны. Это мнение поддержала Астрахань, пригрозив, что вместе с новоиспечённым Царицыным перекроет Волгу для грузовых перевозок в случае невыполнения их требования. А что же это за государство, если оно не имеет выхода к морю?
Узнав о провозглашении Поволжской республики, всколыхнулись другие регионы, но возникла закавыка с принятием решения, поскольку не вполне понятно, как новое государство называть. Если возникновение Уральской республики никого не удивит, то возрождение Казанского ханства могло вызвать кривотолки — то же касается и северокавказского региона, где ещё жива идея создания независимого халифата. А уж Колымская или Мордовская республики и вовсе навевали грустные воспоминания, связанные со сталинскими лагерями или исправительно-трудовыми колониями для особо опасных зэков.
У стороннего наблюдателя могло возникнуть впечатление, что все российские власти одновременно сошли с ума — виданное ли дело так раздербанить страну? Странно, что никому не пришло в голову, что делят шкуру неубитого медведя. Но что поделаешь, если очень хочется?
Глава 4. Безнадёжное лето
Настало лето, а вместе с ним пришли новые заботы — народ запасался продовольствием впрок, сметая с полок что ни попадя. Для Ивана Лукича такая ситуация не впервой, ещё в конце 80-х получил кое-какой опыт, настоявшись в очередях за кефиром и колбасой. Теперь немного по-другому — и супермаркетов побольше, и холодильники стали пообъёмистее. А народ всё тот же: дают — бери, а бьют — беги! И ни малейшего желания хотя бы пальцем пошевельнуть, чтобы попытаться изменить что-то к лучшему — опустят бюллетень в урну, а остальное по фигу.
Вот и его новые соседи той же породы — всю лоджию забили ящиками с рыбными консервами и пивом. Так это смотря какой у кого вкус — Иван Лукич, хоть и не богат, но вместо пива предпочитал сухое вино, благо зарплата позволяла. Да здесь все соседи новые, поскольку Иван Лукич ещё в марте, предварительно отрастив бороду, чтобы не узнали в нём того, кто пару недель правил страной, перебрался из Южного Бутово в Бирюлёво. А там глядишь и Патриарши в отдалённой перспективе — глава Высшей избирательной комиссии, который и сообщил о том, что Иван Лукич стал президентом по ошибке, обещал посодействовать, если появится возможность. Вот что значит не противиться властям, не лезть на рожон, а выказать смирение и послушание — тогда остаётся хоть какая-то надежда. Ну а дальше посмотрим, что получится.
Почему задумался о новом месте жительства? Так ведь соседи, любители пива, оказались очень шумные — что ни суббота, то пьянка чуть ли не до самого утра, спасали лишь французские беруши, их приятель из Гренобля прислал. И каждый раз непременно просят одолжить им стулья — не сажать же на пол дорогих гостей. Только вот у Ивана Лукича кроме дивана и двух громоздких кресел весом килограммов под пятьдесят в запасе лишь четыре табуретки. Тем соседи и «отваривались», а на следующий возвращали.
Но как-то ночью, когда очередная вечеринка у соседей закончилась и гости вроде бы разошлись, в дверь позвонили — оказалось, соседка решила табуретки вернуть. Почему в столь неурочное время, Иван Лукич выяснять не стал — если женщина просит, придётся исполнять. Сам забрал из её квартиры табуретки, но потом выяснилось, что у соседки есть ещё желания — причём, как позже она рассказала, на то были серьёзные причины.
И вот лежат они в постели, а Ляля объясняет, что и как, и почему мужа среди ночи дома нет — дошло до того, что, если бы не Иван Лукич, пришлось бы ей самой перетаскивать эти табуретки: