— Я думал, в Нью-Йорке нормально с… — Он делает глубокий вдох и порывисто вытирает щеки. — Знаешь, все эти гей-бары, парады гордости и однополые пары на улицах. Какого черта? Мне казалось, уж здесь-то с этим нет проблем.
— Обычно нет. Но мудаки найдутся в любом городе.
Мне хочется его обнять, но Артур явно не в настроении. Как будто любое выражение привязанности повесит мишень нам на спину. Как будто нас обязательно накажут за то, что наши сердца устроены немного по-другому.
— Ты в порядке?
— Нет. Мне никогда раньше не угрожали. И я жутко за тебя испугался. Почему ты не промолчал?
А стоило бы. Я не имел никакого права подвергать Артура опасности — ради сомнительной возможности ответить за нас и за таких, как мы.
— Прости. Я тоже испугался.
Следующий поезд мы пропускаем. И еще один. Артур соглашается сесть только в третий — и только потому, что там больше людей, а значит, в случае новых неприятностей кто-нибудь наверняка встанет на нашу сторону.
Неприятно думать, что мир, который свел нас вместе, одновременно так его пугает.
— Провожу тебя до дома, — говорю я негромко.
Артур обегает взглядом вагон и поднимает на меня измученные, все еще не просохшие от слез глаза. После чего берет за руку и не отпускает ее до самого конца поездки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
АРТУР
21 июля, суббота
— Они так и не ответили тебе на эсэмэску? — спрашивает Бен, пока я нажимаю кнопку третьего этажа. — Не хотелось бы, знаешь ли, застать твоих родителей за сексом.
— Фу. Они таким не занимаются.
— Ну, один-то раз точно занимались.
— Нет, — ужасаюсь я. — Никогда.
— Ты смешной. — Бен улыбается и берет меня за руку. — Кстати, симпатично тут у вас.
— Полагаю, это заслуга дедушки Мильтона.
На выходе из лифта я притормаживаю. Дальше — даже не коридор, а просто закуток с тремя дверями, ведущими в апартаменты A, В и С.
— Артур из квартиры А, — говорит Бен, будто это самое восхитительное совпадение в его жизни.
— Угу, мы так и планировали.
— Еще бы, — отвечает он ровно.
Однако, обернувшись, я вижу, что Бен кусает губу.
— Нервничаешь?
— А то.
Я сжимаю его ладонь.
— Это ужасно мило.
Черт, сам до конца не верю, что веду его знакомиться с родителями. Не то чтобы это было обычной практикой для второго свидания. Но ведь и мы с Беном не обычные.
Честно говоря, не знаю, зачем это предложил. Просто сегодня все пошло наперекосяк. У меня до сих не идут из головы мужчина в метро, и его плачущий сын, и лицо Бена, и те мучительные мгновения, когда мне казалось, будто на меня смотрит весь мир. В тот момент мне хотелось только остаться в одиночестве. Ни разу за всю свою чертову жизнь я не мечтал провалиться сквозь землю с такой силой.
Но Бен никуда не ушел — более того, заявил, что проводит меня до подъезда. И теперь я не хочу его отпускать. Не готов пожелать ему спокойной ночи.
Я исподтишка бросаю взгляд на Бена, пока вожусь с ключами.
Ладно, только без паники. Все будет нормально. Даже отлично. Быстрый визит вежливости, не из-за чего разводить шумиху. Подумаешь, мои родители знают о Бене больше, чем следовало бы. Подумаешь, они и при друзьях-то с трудом держат себя в руках — не говоря уж о бойфрендах. Не то чтобы Бен был моим бойфрендом, конечно. Лучше даже не думать, что случится, если я его так представлю.
Я: Познакомьтесь с моим бойфрендом Беном!
Родители: *забрасывая нас презервативами* ПРИВЕТ, БОЙФРЕНД БЕН!!!
Бен: *растворяется в лучах заката*
Хотя… Если он мне не бойфренд, то кто? Друг? Приятель? Ухажер ? Парень, с которым я хочу заниматься сексом 99% времени? То есть я буквально провожу 99% времени, думая о том, как хотел бы проводить 99% времени, занимаясь сексом с Беном.
Так, это родителям знать не нужно.
В итоге я просто распахиваю дверь, делаю глубокий вдох и…
— А ты, наверное, Бен! Как приятно наконец познакомиться. — Мама улыбается нам с дивана. Дивана, на котором сидит рядом с папой.
У меня отвисает челюсть.
Мама ставит новости на паузу и поднимается, чтобы пожать Бену руку.
— Мы столько о тебе слышали!
Папа дружелюбно кивает с подушек. Я только теперь замечаю, что оба в пижамах и очках. Что за…
В смысле это какая-то альтернативная реальность? Что за чудовища съели моих родителей и подсунули взамен эту воркующую-после-двадцати-лет-брака парочку?