Когда вы общаетесь с Артуром, самообладание выглядит чем-то из области научной фантастики. Но ведь у нас и нет столько времени, сколько у Дилана с Самантой. Интересно, как развивались бы наши отношения, живи Артур в Нью-Йорке.
— Я уверен, что у вас получится, — твердо говорю я. — Если это что-нибудь значит.
— Значит. И много.
Родители Дилана возвращаются с кофе, и мы минуту беседуем, прежде чем они первыми заходят в палату. Пока мы с Самантой ждем своей очереди, я рассказываю ей про почти-поцелуй с Хадсоном. Немного странно, что она узнает такие вещи раньше Дилана, но я решаю на это забить. Почему девушка моего лучшего друга не может быть и моим лучшим другом тоже? Мы же в любом случае общаемся все вместе.
Родители Дилана возвращаются, чтобы заполнить какие-то бумаги, и мы с Самантой встаем одновременно.
— Ты первая, — говорю я.
— Пойдем вместе, — предлагает она.
Так мы и делаем. Заходим в приемный покой, отодвигаем белую занавеску вокруг кровати — и вау, что за зрелище.
— Возлюбленные мои! — томно восклицает Дилан — бледный, но подозрительно довольный. — Смерть пыталась соблазнить меня своими чертогами, но я отверг ее притязания. Хотя и узнал парочку спойлеров о загробной жизни.
Саманта качает головой и наклоняется, чтобы его обнять.
— У тебя была паническая атака.
Дилан оборачивается ко мне.
— Не верь Саманте, она пытается опорочить мое доброе имя.
— Я даже не пытаюсь тебя заткнуть.
— Я победил смерть! Меня нельзя затыкать.
Я наблюдаю, как преображается его лицо во время объятия: глаза закрыты, невыносимая диланистость куда-то испарилась. Ни капли обычного чванства — только облегчение, что он все еще жив и снова видит свою девушку.
Это так мило.
Жду не дождусь возможности его обстебать.
И чертовски радуюсь, что у меня будет такая возможность.
Саманта отстраняется, и я обнимаю своего лучшего друга.
— Спасибо, что не умер.
И я совершенно искренне. Пускай это и оказалась ложная тревога, я знаю, что для Дилана она ощущалась реальной. Он вечно впадает в панику, когда у него учащается сердцебиение. Но я не могу его винить. Даже напротив: уж лучше миллион ложных тревог, чем повод для одной настоящей.
— Я обязан был вернуться. В прошлую встречу мы наговорили друг другу омерзительных банальностей. Я просто не мог умереть в таком грехе дурновкусия.
— Никак не мог, — подтверждаю я.
— Кстати о грехах. — Дилан берет Саманту за руку. — Дорогая, я устал жить во лжи. Мое сердце навеки отдано Dream & Bean . Прости, но «Крутяцкий кофе» так и не сумел его потеснить. Я знаю, как важна для тебя благотворительность, но прошу позволения покупать кофе и в других местах.
Саманта вскидывает брови.
— Что? Да мне все равно. Покупай где хочешь.
— Правда?
— Абсолютно.
— Я же говорил, Ди, — вздыхаю я.
— Ты что, правда из-за этого переживал? — спрашивает Саманта.
— Ночей не спал.
Она качает головой и быстро целует его в лоб.
— Ну ты даешь.
Телефон коротко жужжит. Я бросаю взгляд на экран и улыбаюсь уголками губ, увидев имя Артура. Разумеется, это не укрывается от глаз Дилана.
— Так-так, что это сейчас была за улыбка? Нет, серьезно. Какого черта тут происходит?
— У тебя истерика, — говорю я. — Выпей свои успокоительные.
— Имей уважение к человеку, вернувшемуся с того света! Не для того я проделал весь этот путь до ада и обратно, чтобы от меня утаивали содержание каких-то эсэмэсок.
— Артур спрашивает, как у тебя дела.
— Вы помирились?
— Ну, мы не встречаемся. Но переписываемся.
— К черту переписку. Езжай к нему. Я бы потребовал поклясться моей жизнью, что теперь ты будешь с ним более откровенен, — но сегодняшний день показал, что в этом плане я ненадежен.
Саманта отступает на шаг.
— Не удивляйся, если сюда сейчас залетит шаровая молния и тебя испепелит.
— Да я молнии ем на завтрак.
— Ладно, — говорю я. — Раз ты жив и относительно здоров, думаю, я могу поехать к Артуру. Ты, конечно, восстал из мертвых, но у него сегодня день рождения.
— Безусловно, это не может сравниться с моим воскрешением, но благословляю тебя.
Я хлопаю в ладони.
— Отлично. Саманта, расскажи ему про Хадсона, если захочешь. И проследи, чтобы он не вздумал опять отдать концы.
Саманта возвращается к постели Дилана и берет его за руку.
— Отправляйся к своему мальчику спокойно. Будущий муж сегодня не умрет.
— Как ты меня назвала?.. — спрашивает Дилан с широченной улыбкой — будто ребенок, получивший пони на Рождество.