Золотой век памятников начался. Они были так похожи на людей. Они были такими же разными, и каждый хотел от жизни своего. Памятник Колумба — новых вест-индий, памятники королей — собственных царств, памятники ученых — признанных открытий, памятники узников — свободы и революций, памятники воинов — побед, памятники деятелей искусств — невозможного совершенства.
— Коммунизм! — кричали памятники Мао Цзе Дуна в Китае.
— Куда вы прете против законов природы? — недоумевали Ньютоны.
— В первую очередь берем банки, «Интернет» и авиабазы, — ожившие во многих города Ленины принимались за дело.
— Вот что значит кадры! Доверь создание рая дуракам, и они построят ад! — возмущался Мартин Лютер Кинг. — Где этот мужик с крылышками… сатана? Спрятался, небось, где-нибудь в Сибири, в захолустном городке…
— Вы противоречите своей натуре, — заметили ему. — Мартин Лютер Кинг никогда не говорил такого.
— Да плевать, чего он не говорил! Я не Мартин Лютер Кинг, я его памятник!
— Господа, у меня дикое желание отколоть кому-нибудь нос или ухо, — угрюмо признался памятник Ермаку.
Минин и Пожарский собирали ополчение из бюстов.
В Америке статуя Свободы бросилась в океан и добровольно утопилась от такой жизни. И маленькие христосики сошли с нательных крестиков, и большие — с икон и распятий церковных, все изможденные, с ранами кровоточащими и принялись проповедовать жизнь иную.
Мужик в парке Гагарина окаменел: «Надо же было наслушаться человеческих речей… Вот что случается, если всех слушать, как правильно жить».