– Но это не отменяет того факта, что, как только он появился, наши дни были сочтены.
Грейси подбоченилась.
– Он не имеет никакого отношения к нам!
Чарли улыбнулся и провел пальцем по ее щеке.
– Я знаю твои доводы, и ты была права. У нас была классная химия, но мы всегда были прежде всего друзьями и только потом любовниками. – Он снова убрал ее волосы от лица. – Грейси, ты заслуживаешь того же, что есть у них. И я хочу, чтобы у тебя это было.
Внутри у Грейси словно что-то сдулось. Она облокотилась на сильную грудь Чарли. Через секунду он ее обнял. Она вздохнула, черпая успокоение в его тепле.
– Ты же знаешь, что я не такая. Разве я когда-нибудь пыталась потребовать от тебя каких-то обязательств?
Чарли погладил ее спину.
– Ни разу, но это не означает, что ты не должна получить то, чего заслуживаешь.
Грейси не знала, что на это сказать, поэтому просто поднялась на цыпочки и поцеловала Чарли в щеку.
– Ты хороший друг.
– Ты тоже, милая. – Он подмигнул. – Но я не собираюсь врать, мне все еще не хватает нашего секса.
Грейси засмеялась и хлопнула его по руке.
– Я не передам Фелисии Хейз твоих слов.
Ему хватило такта принять разочарованный вид.
– Значит, ты об этом знаешь?
– Пф! Мы ведь живем в Ривайвле.
Он лукаво усмехнулся.
– Ты ревновала?
– А ты хотел бы, чтобы я ревновала?
Он показал большим и указательным пальцами щепотку толщиной в дюйм.
– Может, самую малость.
– Ну, так оно и было, самую малость. – Грейси сказала правду. Когда Мэри Бет Кроули, глава «младшей лиги» и главная местная сплетница, рассказала Грейси о новой партнерше Чарли, ей стало немного жаль. Грейси наклонила голову набок. – Я не знала, что ты воспринимаешь профессора так.
– Милая, я понял, что у нас все кончено, в ту же секунду, когда ты начала с ним спорить.
– В жизни не слышала ничего более глупого.
Чарли засмеялся, качая головой.
– Ты такая недогадливая.
– Ничего подобного!
Он взял ее за подбородок и нежно улыбнулся.
– Грейси, за время, что я тебя знаю, не было ни одного представителя мужского пола, с которым бы ты не флиртовала. Хоть молодого, хоть старого. Насколько я могу судить, единственным исключением из правила был Джеймс Донован. Не нужно быть гениальным детективом, чтобы сложить два плюс два.
Грейси опустила глаза и вздохнула.
– А я не сложила два плюс два.
– Это потому, что ты упрямая и тебе никогда не попадался парень, который тебе угрожает.
– Он мне не угрожает! – возразила Грейси, ее упрямство снова себя проявило.
Чарли схватил ее за руку.
– Ладно, давай вернемся.
– Эй, да ты ревнуешь?
Он усмехнулся.
– Черт, да!
Она со смехом толкнула его бедром в бедро, и они направились к двери. Как только Грейси вернулась в комнату, полную гостей, ее взгляд забегал по сторонам, пока не остановился на Джеймсе. Он разговаривал с двумя женщинами: высокой, худощавой красивой брюнеткой и очаровательной рыжеволосой. Рыжая что-то сказала, и он рассмеялся, запрокинув голову. Грейси вдруг представила, как потянулась к нему и лизнула его горло. Каково было бы почувствовать под своим языком все эти мускулы? Она досадливо вздохнула. Нужно взять себя в руки. Нужно помнить, что ничего не изменилось. Он по-прежнему ей не подходит.
От шума и от внезапной перемены в отношениях с Грейси у Джеймса разболелась голова. По мере того как тянулся этот день, ситуация становилась все более странной. Она на него не накидывалась. И глаза не закатывала. Зато она то и дело на него смотрела. Они обменивались долгими взглядами, пропитанными предчувствиями и сексом. По мере того как день продолжался, Джеймс становился все более дерзким, он позволял себе шарить взглядом по ее телу, останавливаясь на ее губах. Он наблюдал, как она гладит пальцами свою шею, как ее язык быстро облизывает губы. И когда она вышла с Чарли на этот чертов балкон, Джеймса захлестнуло иррациональное собственническое желание ее остановить, да такое жгучее, что, казалось, оно прожигало дыру в его внутренностях. Его раздражала нелогичность этого чувства. Грейси – не его женщина и никогда ею не станет. С ним будет все нормально, если он найдет способ избавиться от одержимости этой женщиной. Чувствуя, что ему нужно отдохнуть от приема, он направился через зал ресторана к двери, лавируя между гостями, и вышел в холл, где было потише. Как только в его голове перестал звучать шум и гул голосов, он вздохнул с облегчением.
– Джеймс!
Из дальней части холла раздался голос Белинды, его двоюродной бабушки по отцовской линии. Она подняла руку и пошла в его сторону так быстро, как только позволяли ноги восьмидесятипятилетней женщины. К несчастью для Джеймса, передвигалась она на удивление проворно. Он помахал ей рукой, а потом, сознавая, что ведет себя не так, как подобает хорошему племяннику, свернул в длинный коридор, ведущий к лифтам.