Ингвар Стюбё опустил жалюзи и отвернулся от окна.
– Господи, Германсен, этот бедняга и мухи не обидел.
– А кто говорит, что наш похититель обязательно должен был ранее привлекаться?
Германсен щёлкнул пальцами и выругался.
– Я не это имел в виду.
– А что же в таком случае, хотел бы я знать, ты имел в виду? На месте первого преступления обнаруживают какого-то ненормального, одетого так, словно он собирается на войну, который кончает, простонав имя похищенной девочки! А теперь он не может объяснить, где находился в четверг, четвёртого мая, когда пропала Эмили Сельбю, или в среду десятого мая, когда похитили Кима. Он даже ни черта не помнит о том, что делал сегодня в пять часов вечера!
– Ничего удивительного в этом нет, потому что он не в состоянии объяснить вообще хоть что-то, – спокойно ответил Ингвар Стюбё. – Он просто идиот. В прямом смысле этого слова. Во всяком случае, у него проблемы с психикой. Он до смерти перепуган, Германсен.
Германсен поднёс ко рту грязную кофейную чашку. В комнате чувствовался кислый запах пота, который всегда сопутствует стрессовым ситуациям. Интересно, кто это так разнервничался, подумал Ингвар.
– По профессии он водитель, – пробурчал Германсен. – Так что не может быть полным идиотом. Он курьер. И он привлекался. По меньшей мере…
И он схватил папку, из которой выхватил какую-то бумагу:
– Пять штрафов и два срока за сексуальные преступления.
Ингвар Стюбё не слушал его. Он снова взглянул на журналистов. Теперь их число значительно поубавилось. Он потёр переносицу и попытался подсчитать, сколько сейчас времени на восточном побережье США.
– Эксгибиционизм, – зевнул он, не глядя на Германсена. – Его привлекли за эксгибиционизм. Нет, это не он. Он не тот, кого мы ищем. К сожалению.
– Эксгибиционизм.
Ингвар пытался не давать волю эмоциям. Но это было невозможно. Само слово содержало в себе презрение к тому действию, которое оно описывает, поэтому его можно было только выплюнуть. Человек в камуфляжной форме сник под горой одежды. Он истекал потом. Его плечи были настолько узки, что рукава куртки почти полностью скрывали кисти рук. На шее у него был повязан платок, но он не догадывался вытереть пот с лица.
– Пятьдесят шесть лет, – медленно проговорил Ингвар Стюбё. – Верно?
Мужчина не ответил. Инспектор придвинул к нему стул, и мужчина уселся. Ингвар попытался не морщиться от запаха мочи и застарелого пота. Сейчас-то он точно знал, откуда исходит тошнотворный запах.
– Слушайте, – сказал он тихо. – Можно я буду называть вас Лаффен[21]? Вы ведь зовёте себя Лаффен, так?
Мужчина едва заметно кивнул. Итак, обращённую к нему речь он слышит и понимает.
– Лаффен, – улыбнулся Стюбё. – Меня зовут Ингвар. У вас сегодня был тяжёлый вечер.
Мужчина снова кивнул.
– Скоро мы всё уладим. Я только задам вам всего несколько вопросов, хорошо?
Соглашаясь, тот вновь дёрнул головой.
– Вы помните место, где вас задержали? Где эти два человека… Где они вас обнаружили?
Мужчина не отреагировал. Близко посаженные глаза – две чёрные точки – бессмысленно смотрели на инспектора с маленького личика. Ингвар осторожно, с некоторой брезгливостью положил руку ему на колено:
– Вы водите машину?
– «Форд-эскорт» тысяча девятьсот девяносто первого года выпуска. Голубой металлик. Двигатель объёмом одна целая шесть десятых литра. Стерео-магнитола стоит одиннадцать тысяч четыреста девяносто крон. Кожаные сиденья и спойлеры.
Голос сильно дрожал. У Ингвара возникло впечатление, будто он бросил монетку в старый музыкальный автомат, особенно когда мужчина продолжил:
– Стерео-магнитола. Стерео-магнитола. Кожаные сиденья и спойлеры.
– Здорово!
– Я ничего не сделал.
– Зачем тогда вы пришли туда?
– Просто. Я лишь… Я просто стоял там. Смотрел. Ведь не запрещено же просто смотреть.
Мужчина засучил рукав, и на свет показался ярко-белый гипс.
– Они сломали мне руку. Я ничего не сделал.
На часах было полчетвёртого. Ингвар Стюбё не спал уже двадцать один час. Одному Богу известно, когда последний раз отдыхал арестованный. Ингвар похлопал его по колену и поднялся.
– Ложитесь здесь на лавку, – дружелюбно посоветовал он. – Скоро уже наступит день, и мы всё уладим. А потом вы сможете отправиться домой.
Осторожно закрывая за собой дверь, он понял, что мужчина в камуфляже может стать для них большой проблемой. Едва ли он в состоянии запланировать хоть какое-нибудь преступление. А тем более три хорошо продуманных похищения и дерзкое возвращение трупа ребёнка. Конечно, у него есть аттестат, и потому он должен уметь писать и читать. Но то, что он профессиональный шофёр, как утверждает Германсен, явное преувеличение. Лаффен Сёрнес был инвалидом, он доставлял тёплый ленч два раза в неделю старикам из Стабекка. Без всякого вознаграждения.