Женщину звали Ева, ей было двадцать три года. На часах было пять минут двенадцатого, и он из уважения к хозяйке решил, что пора уходить, однако она предложила пройтись. Они гуляли по улицам несколько часов. Аксель чувствовал её кожу через платье, когда они случайно касались друг друга, тепло, исходившее от её тела, обжигало его даже через шерстяной джемпер, который он в конце концов снял и укутал её плечи. Она внимательно слушала его. Она верила ему и, когда они расставались под аркой её дома, смущённо обняла его. Быстро взбежала по ступенькам, но остановилась на полпути и громко засмеялась – забыла вернуть джемпер. Они начали встречаться. Но Акселю всё не удавалось найти работу. Через четыре месяца он наконец понял, что правдивость ему только вредит, и обзавёлся прошлым: последние десять лет он-де проработал столяром в Швеции в городе Торнабю. Таким образом он сумел устроиться помощником водителя, но и тут не задержался: у кого-то из работавших вместе с ним нашёлся приятель, знавший о прошлом Акселя. И его сразу уволили, однако Ева и тогда не отвернулась от него.
Кошка спрыгнула на пол, и он решил уехать из Харвичпорта.
Недалеко. На север, в штат Мэн. Всего на несколько дней. Эта учёная дама из Норвегии скоро вернётся домой: ей здесь делать нечего. Правда, она, судя по всему, знает эти места, но вряд ли задержится, обнаружив, что он уехал. Аксель собрался на Олд Очад-Бич к Патрику, у которого там карусель, приносящая летом немалые деньги. Аксель познакомился с Патриком в Бостоне, когда только приехал в США и работал уборщиком в итальянской забегаловке. Патрик нашёл для друга работу на рыболовецком судне из Глочестера. Во время двух удачных сезонов они неплохо заработали. Патрик купил на все деньги карусель, осуществив свою давнюю мечту. А денег Акселя как раз хватило на дом в Харвичпорте. Он успел купить его как раз перед тем, как новые богатеи взвинтили цены, так что обычным людям пришлось распрощаться с мечтой поселиться у моря в районе Кейп-Кода. Старые друзья виделись редко и не становились особенно говорливы, даже если встречались после долгой разлуки. Но Аксель всегда желанный гость для Патрика. В этом нет ни малейшего сомнения.
Кошка энергично работала когтями, пытаясь выбраться на улицу. Её калиточка была заперта. Аксель приоткрыл дверь и вытащил из шкафа старый чемодан.
В комоде лежали четыре комплекта чистого нижнего белья. Он аккуратно сложил их на дно чемодана. Четыре пары носков. Две рубашки. Синий свитер. Пара жилеток. Больше ему ничего не требовалось. В полупустом чемодане одежда выглядела как-то сиротливо. На свитер, лежавший поверх остальных вещей, он положил ремень и закрыл крышку, но потом передумал – решил захватить с собой письма. Он раньше не брал их, отправляясь в эти редкие поездки в Бостон или Мэн. Они лежали стопкой, обвязанные бечёвкой, на своем обычном месте, на шахматном столике, который никогда не использовался по назначению, так как играть ему было не с кем – гостей у Акселя не бывало. Но в этот раз лучше взять их с собой.
Он снова закрыл чемодан.
С пакетом, в котором лежали три упаковки кошачьего корма, в одной руке и с чемоданом в другой он вышел из дома и запер за собой дверь. Миссис Дэвис никогда не спала в это время. Как только он приблизился к своему автомобилю, она высунулась из кухонной двери и весело прокричала что-то про чудесный денёк. Аксель помахал ей рукой. День действительно обещал быть неплохим, в этом миссис Дэвис права. Чайки поднимались в небо и сбрасывали вниз ракушки или пикировали в воду, охотясь за рыбой. Две яхты отчалили от Аллен-Харбор. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Миссис Дэвис в своём ярко-розовом свитере пробежала по газону и взяла у Акселя пакет с кормом. Этого недостаточно, объяснил он. Его некоторое время не будет, так пусть она записывает расходы: он всё оплатит, когда вернётся. Когда? Честно говоря, он и сам не знает. Должен навестить кое-кого. На юге, в Нью-Джерси, пробурчал он и сплюнул. Кто знает, сколько времени это займёт?
Он поблагодарил соседку за то, что она согласилась присмотреть за кошкой: