— Невеста? — глухой вопрос, и без того бледная, становится почти бедой, впору нести нашатыря, чтобы девушка не упала без чувств. Прикладывает ладошку к ротику, смотрит так испуганно. — Но разве у Его Величества была невеста?
— О, так вам никто не сказал? — она поднимает бокал вина, откусив от сочной баранины кусок и зажевав его салатом. — Наверно, мне стоит извиниться. — конечно же делать это она не собирается, но говорит с таким видом, словно действительно раздумывает над этим. — Видите ли… Мы с Валтером в ссоре. — белокурая красавица, мотая головой из стороны в сторону, явнл пытается осознать в какой треугольник влипла. — И как бы не было прискорбно… Вы — инструмент его мести. Глупой, к слову. То, что муж будет мне изменять со всеми красотками страны, я предполагала. Он же Император.
— Постойте, но вы ведь так изящны и красивы… — пожав равнодушно плечами, она продолжает свою трапезу, оставляя разговор с потом. Помахала платочком и спряталась. И что терпеть? Какова причина таких слов и действий или же это лишь совпадение?
Глава 10
Лиреда Вандерхай/Аварде Дестарис
Все эти громкие споры о том, что будет во время сражения… Утомляют не на шутку. Не то, что бы мне не нравится происходящее, определённо эти важные шишки знают, как вести долгие или короткие сражения. И то, что истина рождается в спорах, тоже известно. Когда я была в академии, с учителями мы всегда до хрипоты пытались доказать друг другу свои теории. Как не странно тогда это не порицалось. Даже вознаграждалось, потому что это был показатель, что ученик перед ними умеет думать анализировать. И мне хотелось бы сейчас вспомнить о тех временах, громко высказать свои планы и то что вижу… Но я лишь молчу. Спокойно наблюдая за трепыханиями, лишь отчасти согласная с тем, что они собираются делать. Зачем говорить кому-нибудь своё мнение тогда как его не собираются услышать? На всякий случай запомнила основные расположения сил наших войск. Что-то мне подсказывает что это несомненно пригодится, когда настанет переломный момент. Кажется отец это заметил, но молчит.
С ним у нас начали налаживаться отношения. Он избавился от влияния старейшин, которые тщательно капали всем на мозги, отправив их наконец на пенсию. Однако в гости к ним я не заглядываю, душевные разговоры не веду. Однако молчаливая поддержка, котору я никогда от него не получила, будучи только Лиредой, греет душу и смягчает моё резкое отношение к нему. Время идёт и всё меняется. Даже вечные глыбы льда потихоньку таят.
Марельси, продолжает окручивать моего жениха и в последнее время я всё больше злюсь из-за этого, что отражается в моём желании поддеть девушку сильнее, показать своё положение около Императора. Назову его по имени. Намеренно показываю наши доверительные отношения и обсуждаю некоторые вопросы правления, давая ей стать сведетильницей этого. Или как это было на обеде, когда признала его своим женихом и обличила нашу ситуацию, как простую ссору между влюблёнными. Даже если её становление наложницей никакая не месть, разве это не может выглядеть таковым в моих глазах?
— Маленькая строптивица всё же приняла меня как своего мужа? — меня ловко утягивают в пустынном коридоре в тёмную нишу, прикрыв рот рукой. Я не сопротивляюсь, даже не пытаюсь сделать вид, что не поняла кто бы это мог быть… Однако капелька возмущения всё же клокочет где-то там, внутри. Этот чашуйчатый вместо того, чтобы вразумить своих подчинённых и пообламывать им слишком длинные рога, прижимает меня к стене, властно сжимая рукой талию. Ещё и улыбается так самодовольно. Тихо фыркнув, отворачиваюсь в другую сторону… Это похоже на захватывающую игру… И эта его невозможность при Леди говорить всё что он думает, только добавляет ситуации пикантную нотку. И почему мне это так нравится? — Ты была там такой убедительной. Попробуй теперь меня разубедить. — шёпот на ухо… Табун мурашек… Жар, разливающийся по всему телу…
— Ты плохо на меня влияешь. — бурчу, упираясь руками в его грудь, чтобы он держал себя в руках. — Отойди, если нас кто-то увидит, плакали все мои труды! — но какое там! руки обвивающие мою талию и прижимающие к телу Повелителя, не дают даже надежду на освобождение. В то время, как вторая наглая конечность уже вплелась в мои волосы, чуть сжимая их. — Ты сейчас похож на умалишённого.