Сокольская Мария
Что можно увидеть со старых качелей
МАРИЯ СОКОЛЬСКАЯ
ЧТО МОЖНО УВИДЕТЬ СО СТАРЫХ КАЧЕЛЕЙ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Стояла превосходная погода. Недавно начавшаяся золотая осень сменила сухое и жаркое бабье лето. Редко проливавшиеся дожди не приводили в уныние, наоборот, порой хотелось выйти на улицу и, обратив лицо к небу, плотно зажмурив глаза, стоять, чувствуя удары капель по щекам, обжигающие кожу подобно рассыпающимся искрам...
Только становилось все холоднее и холоднее. Уже давно температура не превышала пятнадцати градусов; приходилось по полчаса, а то и более одеваться, примеряя все новые и новые наряды, доставаемые из объемистого шкафа.
И вот в такой прохладный, но еще солнечный день я нарядилась во все теплое и пушистое и отправилась отдохнуть за город. Это экстраординарное событие произошло по двум причинам: во-первых, наступило долгожданное время отпуска, и, во-вторых, моя лучшая подруга Лена Стеклова нашла приличный дом в деревне, хозяйка которого по старому знакомству с ней согласилась приютить у себя квартирантку на месяц. Лена самолично вызвалась доставить меня до места назначения, причем на собственной машине, невесть, откуда появившейся у нее. Даже, несмотря на то, что свои права она оставила у своего давнего знакомого (термин этот можно применить к каждому или почти каждому из ее коллег по работе и соседей по дому).
Дорога туда, а более точного названия местечка близ киевского шоссе выяснить так и не удалось, заняла минут сорок. Честно говоря, именно из-за возможности отдохнуть от дел в глухой деревеньке, я и согласилась на это предложение, отправившись в небольшое путешествие по Подмосковью. По натуре я домоседка и уже давно не выезжала никуда, кроме как на дачу Стекловой. Но говорить о ней, как о месте отдыха, не хотелось. Зато теперь появилась надежда на вкусный обед и теплую постель у печки.
От грез о возвышенном меня отвлек вскрик Стекловой и жуткие завывания какого-то "Запорожца", стоящего на обочине. Некий молодой человек в одной рубашке и огромных шароварах выжимал из своей машины такие нечеловеческие звуки, что волосы вставали дыбом. Посигналь он еще с пару минут, меня смело можно было выносить из машины и класть под образа.
Лена выскочила из "Москвича" и бросилась навстречу молодому человеку. Они бурно обнялись. Тем временем, я вылезла из машины Стекловой и подошла к обнимающимся. Меня тут же представили. Молодой человек оказался Гермашевским Юрием Сергеевичем. Весьма привлекательный брюнет высокого роста и атлетического сложения. А по характеру, насколько я успела заметить - человек легкий и душевный. Едва узнав, кто я, он сразу же заявил, что осведомлен о моем существовании, поскольку любит читать газеты, иной раз повествующие о моих делах. Конечно, это была грубая лесть, тем более, что Юрий допускал множество ошибок в описании распутанных мною преступлениях, столь восхитивших его. И, тем не менее, мне он очень понравился.
- Проходите в дом, Жанна, замерзнете. Вы же знаете, сейчас не август, далеко не август; ночи стоят холодные и... Впрочем, неважно. Заходите.
Оказавшись в тепле, мне стало уютно и хорошо на душе. Сразу потянуло прилечь. Однако хозяин не стал особо церемониться с проявлениями чувств, спорадически возникающих во мне и повел знакомить со своей женой и ее матерью.
- Вот, - начал он, - это известный московский следователь прокуратуры Жанна Васильева, знакомьтесь. Это моя половина Света. А это ее мама, Евгения Петровна.
Старушка в пуховом платке с молодой, ярко накрашенной девушкой, являвшей собой полную противоположность мужу, сидели рядом за дощатым деревенским столом. Евгения Петровна мягко, по-матерински поприветствовала Лену, затем переключилась на меня.
- Очень рада вас видеть в нашем скромном жилище. Прошу вас, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Вы ведь надолго приехали, да?
Я только кивнула.
- Молодые отправляются в Гомель, они там хотят провести свой медовый месяц. Так что с завтрашнего утра мы одни с вами останемся. Алена, а ты побудешь до завтра?
- Конечно-конечно, - закивала головой моя подруга, уже что-то уплетая за обе щеки. Поесть от души всегда было ее слабостью. Хотя на фигуре это никак не отражалось.
Я присела за стол. Через несколько минут на нем появилось то, о чем я мечтала с давних пор. Хорошая сытная еда из нескольких перемен - слишком большая роскошь для следователя даже в минуты отдыха. Так что, питаясь концентратами и сублиматами, поневоле затоскуешь о натуральной пище и хорошей стряпне. Сама готовить как полагается я не научилась; при холостяцкой-то жизни это ни к чему. Да и дома я бываю редко.