Так как все-таки описать Клару Джордан? Я бы сказал, что она довольно хорошенькая, определенно симпатичная и не то чтобы по-настоящему сексапильная.
Но ничто из перечисленного не выражает ее сути. Она - обаятельная.
Но вы спросите: как это - обаятельная? И я отвечу: я четыре дня не замечал ее обаятельности. Вот так работает настоящее обаяние. Бросающееся в глаза декольте вызывает мгновенную реакцию. Истинное же обаяние требует времени^ Оно вкрадывается в ваше сознание, оно как червь точит ваш мозг, вы и понять этого не успеете, как… ам!
У меня такое чувство, что, если бы вы задали этот вопрос Тиму, он бы просто описал внешность Клары. Что ж, если хотите, и я это сделаю. Ростом она пять футов девять дюймов (я очень точно определяю этот рост), у нее красивая фигура, которую нельзя назвать «пышной», а судя по длине юбок, которые она надевала на работу, она знает, что ноги у нее отличные. Русые волосы до плеч чуть темнее глаз, которые так блестят, что еще немного - и я бы сказал «искрятся». У нее глаза всегда словно улыбаются, даже когда она серьезна. Маленький носик, совершенно прямой, а губы напрашиваются на поцелуй, хоть и не «пухленькие». По ее осанке сразу видно, что она гордится своим ростом, но не настолько, чтобы выглядеть заносчивой. Она знает, что привлекает внимание мужчин, но не подает виду, демонстрируя спокойную уверенность Камерон Диас, а не надутую чувственность Мерилин Монро.
Впрочем, столь подробное описание не объясняет, почему она обаятельна. Если поместить в тело Клары кого-то другого, все обаяние исчезнет. И наоборот: если Клара вселится в другое тело, ее обаяние останется при ней. Как я сказал, сам факт неуловимости «обаяния» и делает его столь волшебным.
Эта тема всплыла в нашем с Тимом разговоре в пятницу во время второй вечерней пинты. Обычно по окончании третьей пинты заканчивается и беседа. Но «In Löwenbräw veritas». Забудьте о падающих на голову яблоках - истинное вдохновение заключено в алкоголе. Пока Тим и я дрейфовали в приятной неге рассуждений об обаянии Клары, а сама она распаковывала чемоданы на другом конце Лондона, семя упало в почву. И родилась идея о Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.
Истинный момент зарождения плана, боюсь, останется навеки в недрах глубокого хмеля пятничного вечера. Однако я запомнил два ключевых момента. Первый - шуточный судебный процесс, на котором Тим произнес заключительное слово, посвященное Ее Чести Госпоже Верховному Судье Джордан, на тему о том, почему он должен быть приговорен к перемещению: из паба непосредственно к ней.
Второй момент просветления - когда он кричал (не беспокойтесь, было шумно, и мы не выглядели дураками): «Дайте мне К», - я дал, - «дайте мне Л», - аналогично, и так далее. Теперь, оглядываясь назад, я убежден, что с этого все и началось. Это была отправная точка.
Идея обрела реальность (по сути, технически гонка началась, так что - если желаете сделать ставку - поторопитесь), что подтвердилось в субботу днем у Тима на квартире. В состоянии хмельного энтузиазма мы договорились о встрече, чтобы формально оговорить условия. Но когда я ехал к Тиму, в сознании большими красными буквами вспыхивало вполне конкретное определение задуманного предприятия: «Дохлый номер».
В начале четвертого я сидел у Тима на диване с кружкой кофе в руке, а хозяин стоял передо мной, готовый начать процесс.
- Джентльмены! - торжественно объявил он. - Мы собрались здесь в честь учреждения Кубка Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. - Тим сделал паузу, давая возможность присутствующим (то есть мне и ему) оценить всю важность текущего момента, затем он нагнулся и вытащил из тумбы под телевизором большой сложенный лист бумаги.
Абсолютно серьезно, сохраняя на лице выражение Спикера-парламента-во-время-интервью-о-крушении-поезда, он развернул лист и прикрепил его к стене - место специально для данного случая уступил Аль Пачино (точнее его герой из фильма «Человек со шрамом»).
Лист шириной почти в восемнадцать дюймов и добрых три с половиной фута длиной был разделен на две графы, озаглавленные «Тим» и «Роб». Вдоль левой графы, сверху вниз шли буквы К, Л, А, Р, А. Внизу оставалось пустое пространство с заголовком «Правила». Изложенные с циничной откровенностью детали плана казались угрожающими. Тем более что они в самом деле были ужасающими. Красные предупредительные огни засверкали в сознании еще ярче. Никоим образом мы не могли совершить ничего подобного.
Указывая на лист, Тим сказал:
- Мы на «лендровере» выезжаем на площадь. Светлый миг, приглушивший на время неприятное чувство, был очень кстати. Я машинально ответил: